Как я был вундеркиндом

"Дорогой сын!

Да если бы у меня в детстве была хотя бы капля тех возможностей, что есть у тебя, знаешь, кем бы я был? Я бы развернулся, я бы показал, на что способен. Во всяком случае, не был бы тем обыкновенным инженером, каким сейчас являюсь.

А всё потому, что у меня в детстве ровным счётом ничего не было — ноль: ноль. Никто ничему меня не учил, никто не развивал моих способностей. Родители считали — здоров, и слава богу.

Телевидения тогда не было, книжек не хватало.

Мало было стадионов, катков, бассейнов. Про хоккей с шайбой никто из нас, мальчишек, и не слыхал. В него взрослые ещё учились играть. О фигурном катании тоже никто не знал.

А теперь? К твоим услугам лучшие тренеры и лучшие учителя, да ещё телевизор горит с утра до вечера, а в библиотеках полки ломятся от замечательных книг.

А ты от всего нос воротишь. Зажрался ты, брат. Вот так. Поэтому мой совет тебе — учись и тренируйся с полной отдачей сил. Помни — упустишь время, потом в моём возрасте крепко пожалеешь, да поздно будет.

Твой папа".

На этом папино письмо оканчивалось, и тут же начиналось мамино.

"Дорогой сыночек!

Мне совершенно ясно, откуда ветер дует и откуда у тебя такие глупые мысли. На тебя кто-то дурно влияет. И я догадываюсь кто.

Мне передали, что ты связался с Гришей, тебя видели несколько раз с ним в одной компании.

Гриша — двоечник и лентяй, ничему хорошему он тебя не научит. Поэтому я категорически запрещаю тебе видеться и тем более дружить с ним.

Вероятно, у тебя много свободного времени, если ты катаешься с ледяной горки с этим сорванцом. Поэтому мы решили, что тебе необходимо добавить ещё одно занятие. Какое, ты скоро узнаешь.

Осторожнее переходи улицу.

Твоя мама".

Вот так так! Не только не избавился от занятий, но и получу скоро ещё одно, добавочное.

Зря послушался Гришу. Я как чувствовал, что ничего хорошего из разговора с родителями не выйдет.

Надо сейчас же написать покаянное письмо, признаться, что я пошутил, разыграл родителей, не надо придавать серьёзного значения моим посланиям.

Но что-то меня остановило. Я решил подождать с ответом до утра.

Утро вечера мудренее, как сказал однажды некий вундеркинд.

КЛЮЧИ К СЕРДЦУ БАБУШКИ

Тот вундеркинд не ошибся. Утро и вправду оказалось мудренее вечера. Я решил, что каяться рано, надо бороться.

Папу с мамой мне убедить не удалось.

Оставались бабушка с дедушкой. Бабушка всю эту кашу заварила, пусть она её и расхлёбывает. Я понимал, что вот так просто, с бухты-барахты, бабушке ничего не скажешь. Если уж до папы ничего не дошло (а я так надеялся!), то до бабушки и подавно не дойдёт. К бабушке нужен подход. К ней надо найти ключик.

Однажды, когда я после обеда делал уроки, бабушка спросила:

— Как твои успехи? Что-то ты давно не хвалился…

Раньше, едва появившись у бабушки, я выкладывал ей обо всём, чему научили меня учителя, что я вчера узнал, увидел, услышал… Мне хотелось хоть с кем-нибудь поделиться тем, чем я живу. Моими слушателями были бабушка и дедушка.

Свой рассказ я обычно делил на две половинки.

Бабушке я сообщал об успехах, а дедушке — о неудачах. Бабушке я хвалился — она этого хотела, а дедушке я жаловался — вряд ли он этого хотел, но слушал меня терпеливо. И получалось, в общем, что им обоим я говорю правду.

Но в последние дни я действительно не хвалился перед бабушкой успехами, попросту молчал.

— Успехи есть, — ответил я, записывая в тетрадку по математике условие задачи. — Но они могли быть большими… Гораздо большими…