Как я была принцессой

Я только притворяюсь, что держусь, а на самом деле это совсем не так. Всей душой и всем телом я тоскую по Аддину и Шах. Каждую ночь я вижу во сне их лица и слышу голоса. Я мать, но у меня нет детей. Я живу и в то же время не живу. Кто я теперь? Имею ли я еще право называть себя «мамой»?

Октябрь 1992 года

Рвотные спазмы наконец-то прекратились.

А газетные заголовки продолжали кричать: «ПРИМЕР УДИВИТЕЛЬНОГО БЕССЕРДЕЧИЯ», «МАТЬ БЕЗ ДЕТЕЙ», «ПОЛИЦИЯ ГОТОВА АРЕСТОВАТЬ ВИНОВНЫХ В ПОХИЩЕНИИ», «НОВЫЕ ПОДРОБНОСТИ ПОХИЩЕНИЯ ДЕТЕЙ ГИЛЛЕСПИ», «ПОЛИЦИЯ НЕ СУМЕЛА ОСТАНОВИТЬ ПРИНЦА», «ТЩАТЕЛЬНО СПЛАНИРОВАННОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ».

В этом месяце стали известны многие подробности похищения и имена пособников Бахрина. Итоги сенатского расследования были представлены парламенту и сильно смутили руководство Федеральной полиции Австралии. Министр юстиции сенатор Тэйт, в чье ведение входит и Федеральная полиция, заявил, что разделяет общее возмущение бездействием своих подчиненных, «забывших» известить Береговую охрану о похищении детей. В докладе, написанном правительственным чиновником Грэхемом Гленном, говорилось, что Бахрин приложил немало усилий, для того чтобы оставить фальшивый след и тем самым затруднить поиски. Он намеренно не стал забирать из номера отеля «Виктория» личные вещи и некоторые документы, создав таким образом впечатление, что собирается туда вернуться. Кроме того, он заказал номер в одном из мотелей штата, а также автобусные билеты, которыми не воспользовался.

На самом же деле уже 10 июля Бахрин с детьми отправился на автомобиле в Уэйпу – небольшой поселок на побережье мыса Йорк в Квинсленде, находящийся в двух с половиной тысячах миль от Мельбурна. 12 июля в Кэрнсе они пересели в небольшой грузовик, и оттуда до Уэйпы детей везли, спрятав их под брезентом на тридцатиградусной жаре. На отрезке пути от Мельбурна до Кэрнса Бахрина сопровождали три его сообщника: двое граждан Сингапура – мужчина и женщина, чьи имена так и не были названы, и житель Западной Австралии Брайан Уолтер Уикхэм, иммигрант из Шотландии, хорошо известный полиции благодаря своим связям с отмыванием денег и проституцией. В Уэйпе Бахрину пришлось несколько дней прятаться и ждать, пока закончится ремонт двигателя маленького рыбацкого судна, купленного на западе и заранее переправленного в Квинсленд. Четырнадцатого или пятнадцатого июля они вышли из Уэйпы в море, направляясь в Индонезию, но в дороге двигатель опять сломался, и несколько дней судно дрейфовало в проливе Торреса. Бахрин все это время пытался связаться с индонезийскими военными, с которыми у него существовала предварительная договоренность.

На деле весь доклад Гленна представлял собой попытку оправдать ошибки и нерасторопность Федеральной полиции и бездействие правительства. Но даже ему не удалось умалить роль, которую сыграла в похищении детей Индонезия, и, следовательно, сенатору Эвансу с его политикой страуса, прячущего голову в песок, не было и не могло быть оправданий.

Еще несколько раз мы обращались к поверенным Бахрина с просьбой дать мне возможность увидеться с Аддином и Шах, но они по-прежнему не считали нужным даже ответить нам.

Еще одна женщина, забыв о собственной тележке с продуктами, ходила за мной и моей спутницей по всему супермаркету, не говорила ни слова, но и не пропускала ни одного нашего движения.

Теперь я старалась не выходить из дому одна не только потому, что нуждалась в моральной поддержке. Несколько дней тому назад на парковке у супермаркета на меня напала группа молодых малайцев: две девушки в платках и трое молодых людей. Они окружили меня и начали подталкивать к машине. Когда я попробовала вырваться, на меня посыпались оскорбления и грубые ругательства на малайском. Я была напугана и одновременно очень сердита. Они оставили меня в покое, только когда я стала кричать и звать на помощь. После этого происшествия друзья заставили меня пообещать, что я буду передвигаться только в сопровождении кого-нибудь из них.

Дом на Виктория-роуд, наш первый общий дом, пришлось выставить на продажу – иначе мы не могли решить финансовые проблемы, навалившиеся на нас после похищения детей. У меня разрывалось сердце при мысли, что Аддин и Шах не смогут вернуться в свой дом и в свои собственные комнаты. Когда я собирала и укладывала в коробки их вещи, мне казалось, что я теряю их во второй раз. Мы нашли другой дом неподалеку от первого, но это было слабым утешением. Особенно меня расстраивало то, что при переезде нам не удалось сохранить наши старые телефонные номера. В глубине моего сердца еще жила надежда, что Аддин каким-нибудь образом сумеет добраться до телефона и позвонить домой.

При новом доме был большой сад, а в нем – детский домик, мы и выбрали его отчасти из-за этого, и все-таки я не могла не плакать о нашем прежнем любимом жилье.

Декабрь 1992 года