Как я была принцессой

Тот танец под дождем в итоге дорого обошелся мне: в качестве наказания мне пришлось навсегда распрощаться со своим «китайским элементом». Бахрин потребовал, чтобы я предъявила ему для инспекции все мои только что распакованные сокровища. К этой стопке памятных вещиц пришлось по его настоянию прибавить и маленькую старинную фигурку Будды, которую я всегда носила на цепочке на шее. Эту фигурку завещал мне отец, который и сам носил ее до самой смерти. Этот Будда был единственной ниточкой, связывающей меня с отцом; он не имел для меня никакого религиозного значения, как и красное шелковое одеяло, расшитое драконами и птицами, и две китайские картины на шелке. Но Бахрин постановил, что все это следует сжечь на костре, разведенном на заднем дворе, вместе с некоторыми моими нарядами, который он счел неподобающими для хорошей мусульманки. Забавно, что именно этими чересчур смелыми блузками, юбками и вечерними платьями Бахрин как раз больше всего восхищался в то время, когда ухаживал за мной.

Дым от костра окутывал сад, а муж объяснял мне, что это «весенняя чистка» производится для моей же собственной пользы: теперь я стану свободной от всех «нечистых» западных и китайских влияний и смогу полностью погрузиться в свою новую жизнь и религию. Я не могла выговорить ни слова ему в ответ; я только стояла, крепко обхватив себя руками, и наблюдала, как превращается в пепел все, что связывало меня с отцом.

При этом принадлежащая Бахрину коллекция журналов «Плейбой», запрещенных в Малайзии как порнография, так и лежала «неочищенной» в нижнем ящике его письменного стола под томами Корана и сводом исламских законов. Он без всякого колебания дал таможенным чиновникам взятку в виде трех журналов, для того чтобы они не мешали ему провезти остальные. В тот день я начала привыкать к системе двойных стандартов.

Но еще раньше мне пришлось привыкнуть к тому, что моя частная жизнь не принадлежит больше мне самой – явление, очень характерное для культуры Малайзии. Даже наш семейный быт подчинялся правилам и установкам ислама, требованиям королевской семьи и их постоянной и, похоже, врожденной потребности все знать.

Моя свекровь, Тенку Залия, жила в соседнем с нами особняке. Окна нашей спальни выходили прямо на террасу, где она в компании сестер и слуг проводила целые дни за чаем и разговорами. Естественно, она немедленно узнавала обо всем, что происходило в нашем доме. Вскоре после того как мы переехали в Малайзию, свекровь и ее подруга Че Гу Гайан, религиозная наставница, немного говорившая по-английски, зазвали меня к себе и прочитали лекцию о краеугольных камнях мусульманского брака, одним из которых является гигиена.

Моя главная обязанность, объяснили они мне, – всеми возможными способами ублажать своего супруга. Если он заявит, что луна зеленая в красный горошек, я должна согласиться. Если ему в два часа ночи понадобится массаж ступней, я должна удовлетворить его прихоть со счастливой улыбкой. Я никогда не должна отказывать ему в сексе ни по какой причине, кроме менструального цикла, потому что женщина во время месячных по исламской традиции считается грязной, а кроме того, они верили, что мужчина, испачкавшись менструальной кровью, подпадает под власть жены. Я должна быть хорошей женой, всегда веселой, всегда готовой порадовать мужа его любимыми блюдами. И, самое главное, я должна как можно быстрее забеременеть, чтобы доказать, что он не зря на мне женился. И еще мне следует поменьше болтать: мужчины предпочитают женщин, которые говорят, только когда их спрашивают.

Что же касается гигиены, всем должно быть ясно, что я очень аккуратная женщина. После полового акта, учили они меня, необходимо тщательно вымыться всей – от пальцев на ногах до последнего волоса на голове. То же самое должен сделать и мой муж. Свекровь упрекнула меня за то, что, как ей стало известно, я не подмываюсь каждый раз после того, как воспользовалась туалетом. В малазийском обществе такое поведение считается неприемлемым, добавила она с улыбкой. Чтобы добыть эти сведения, ей пришлось дежурить под окном нашей ванной и слушать, не раздастся ли шум воды из гигиенического душа, специально подведенного к унитазу, перед тем как я спущу воду. Это очень дурная привычка, свидетельствующая о неряшливости, продолжала Тенку Залия, и, хоть они готовы простить меня, делая скидку на мое варварское западное воспитание, с этого дня я все-таки должна прекратить пользоваться туалетной бумагой, которая, несомненно, является помехой на пути к Аллаху.