Как я чёрта искушал

– Я должен поехать к ней и всё проверить.

– Не суетись. Завтра и проверим. Уверяю тебя, не стоит беспокоиться об Оле, она у отца Льва.

Слова байкера убедили меня, и я решил оставить разрешение этой путаницы на утро.

Ночью немного удалось выспаться. Слово «немного» подразумевает часа четыре и то только после того, как я отыскал в доме священника вату и заткнул ею уши. Батюшкин богатырский храп, подобно гласу мамонта, зазывающего свою самку для любовных игр, разносился по дому, будто ураган. Даже две большие подушки над головой не в состоянии были спасти меня от этих громовых раскатов. Что самое обидное, я не мог придумать ничего такого, что могло бы это прекратить. Не придушить же его за это? Хорошо, хоть вата помогла.

Утром в связи с этим у меня было не лучшее настроение, но ни о чём не подозревающий байкер улыбчиво встретил меня, сонного, на кухне, приглашая отведать собственноручно приготовленные им горячие гренки с шоколадным маслом. Я быстро растаял, подобно маслу на гренке, и не стал укорять его. Будем считать, что он прощён.

Вот что значит быть счастливым! Сутками раньше, когда я спал, обняв свою Оленьку, даже слабого отголоска батюшкиного храпа мне не было слышно, хотя его комната находилась там же, где и сегодня, – через стенку. Да, любовь всё-таки делает нас глухими и слепыми к определённым аспектам жизни. В чём-то это, несомненно, преимущество, в чём-то напротив – легкомыслие.

А вот Борюня, любовный пакостник, как обычно предстал перед нами этаким хлыщом в белой сорочке апаш, аккуратненькой жилетке, весеннем пальто, чистых отутюженных брюках и начищенных туфлях.

– Ты на бал собралась, Золушка? – поздоровался я.

– Да, мой принц, вези меня на своём сером коне! – в тон пропищал Борюня.

– Ага! – вскинулся я. – Значит, ты не случайно купил себе женский зонтик и уже как дважды меня целовал?!

– Фу, Кирилл, какой ты пошлый! – оскорблённо произнёс он своим обычным голосом. – Между прочим, если бы я дважды не сделал тебе искусственное дыхание, тебя бы сейчас здесь не было.

– Тебя бы тоже! Ты бы уже в аду был!

– Так, – остановил меня он. – Начнём всё заново. Доброе утро!

– Здравствуй, мой верный вассал!

– Тьфу ты, Кирилл, с тобой невозможно общаться! Буду лучше с отцом Виталием говорить.

– Привет, Боря, – посмеиваясь над нами, сказал священник и пожал «рогатому» руку.

– Ай-яй! – взвизгнул чёрт, выхватывая стиснутую длань.

– Ой, прости меня ради святых небес, Борис! Я же вроде несильно… чуточку только прижал и… – извиняясь пролепетал батюшка.

– Вот это чуточку! Чуть руку не сломал! – потирая пальцы, пропыхтел Борька.

– Сильна десница ратоборца Божиего! – торжественно заявил я и философски заключил: – Хорошо день начался!

Первым делом заехали к Оле. Нажав на звонок в дверь её квартиры, я затаил дыхание. Было ещё утро, если она дома, то в университет ещё не ушла. Но, на моё удивление, мне открыли совершенно незнакомые люди и сообщили, что они живут в этой квартире почти десять лет, а моя Оля никогда здесь прежде не жила. Чертовщина какая-то!

Но батюшка снова расставил всё по местам:

– Говорю же тебе, твоя Оля, которая тебя простила и поверила в то, что ты искуситель Бориса, сейчас у отца Льва. В параллельной реальности ты привёз Олю в город, о чём тебе сказала вчера её мама, а в нашей реальности Оли, как и отца Льва, не существует и никогда не существовало.

Видя мой перепуганный вид, он сказал:

– Если нам удастся победить в этой гонке, всё станет на свои места, как и было прежде.

– А если нет?

– Ты хочешь услышать ответ?

– Нет! – спохватился я. – Я пошутил.

Полдня мы выискивали следующий монастырь. Заехали в такие дебри, что насилу потом выбрались. Нас вновь ожидал облом. Никаких новых беспамятных просительниц к ним за последние месяцы не поступало. Мы немного приуныли и ещё потому, что на выезде из монастыря застряли в грязи. Ребятам пришлось толкать, хотя Борюне этого делать было и необязательно. А смысл? Батюшка, наверное, и вагон сдвинет, если захочет, а тут – какая-то «девяносто девятая». Но упрямый чёрт честно измазал свои туфельки в грязи и мог теперь с уверенностью считать, что в процессе решения проблемы поучаствовал. Такие вот теперь черти пошли, с достоинством!

Когда небо уже начало озаряться звёздами, мы достигли стен очередного женского монастыря. Судьба, наверное, к вечеру этого дня уже устала мучить сердце отца Виталия, поэтому, снова отыскав настоятельницу монастыря – тщедушную мрачную старушку с неприветливым лицом, – мы чуть было не прыгнули на неё от радости, услышав заветное «да, она у нас».

– Вы уверены, что это именно она? – дрожа, уточнял байкер, потрясая перед лицом матушки паспортом Варвары.

– Как вы сказали вас звать? Отец Виталий? Я вам повторяю: да, эта девушка… сейчас припомню… около пяти месяцев назад появилась у нас. Сидела у ворот и просила милостыню. На эти деньги покупала свечи, ходила на службы, молилась. Мне сразу же рассказали о ней. Я пыталась выяснить, откуда она, но она и сама не знала. Память утратила. Я сжалилась над ней и разрешила ей жить в монастыре и работать. Она трудолюбива и верна Богу.