Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

В противном случае нарастающая фиктивность описанной в Конституции системы власти и укрепляющиеся механизмы реального, но параллельного осуществления власти приведут не столько к новой Конституции, сколько к ослаблению государства, углублению разрыва между государством и обществом.

Что собой представляет самый главный инструмент в восстановлении единства двух конституционных реальностей?

Я считаю, что это не только принятие законов, дезавуирующих параллельные структуры во власти (или, наоборот, «легализующих» функции параллельных органов).

Это еще и срочная судебная реформа!

Причем речь идет не о реформе как модернизации. А о реформе как о возвращении к истокам и завершении тех процессов, которые были начаты великой Судебной реформой 1864 года, о чем я уже много раз говорил.

Эта реформа не просто создала новую систему судопроизводства, но и радикальным образом изменила настроения масс, поскольку смогла подарить всем слоям общества надежду на лучшее будущее, на возможность справедливости посредством суда «скорого, правого, милостивого и равного для всех».

История в 1991–1993 годах подсказала и показала, что двигаться в правильном направлении возможно только опираясь на опыт и потенциал той великой Судебной реформы. Идеи реформы нашли свое отражение в Конституции. И вновь особую роль сыграла судебная власть, на этот раз в лице Конституционного суда, который стал, по сути, локомотивом и «юридической лабораторией» конституционных преобразований.

На мой взгляд, такое почти буквальное повторение истории — это уже не случайность, а подлинная закономерность и своего рода подсказка для действующих политиков. И это означает, что именно суд, в первую очередь Конституционный суд, должен приложить все силы, чтобы соединить юридическое и фактическое, чтобы излечить нашу систему организации, а вернее, дезорганизации власти и авторитета от опасной шизофрении.

Почему я считаю, что именно начинать (вернее, продолжать) надо с судебной реформы? Потому что наша собственная история дает огромное количество фактов, которые доказывают, что судебная система является той самой «активной энергетической точкой», правильное воздействие на которую гарантированно приводит к оздоровлению и нормализации всей общественно-политической и экономической жизни в России.

Есть прямая зависимость между повышением качества судебной власти и благоприятными переменами во власти в целом. Эффективная работа судов ведет не только к совершенствованию и активизации законодательной деятельности, но также обеспечивает ее настройку на реальные потребности государства, общества и человека, включая потребности развития экономики — как государственной, так и частного бизнеса.

Анализ современного положения дел показывает, что сегодня конституционная модель судебной системы на практике реализована процентов на шестьдесят, а идеалы Судебной реформы 1864 года до сих пор не достигнуты как минимум по трем принципиальным основаниям. И все они связаны с механизмами обеспечения независимости и самостоятельности судов и судебной системы в целом.

Первое. Судебная реформа 1864 года сознательно разводила границы судебных округов с границами губерний. Этот подход обеспечивал независимость судов от губернских властей. В современной России этот принцип не действует. Суды общей юрисдикции полностью вписаны в границы субъектов федерации. Правда, с недавних пор решили использовать принцип «разведения границ» при работе апелляционных и кассационных судов. Теперь, условно говоря, на рассмотрение кассационной жалобы, поданной на решение суда Московской области, придется ехать в Саратов. Но для понимания, хорошо это или плохо, прошло слишком мало времени.

Второе. Это независимые судебные следователи. Как известно, этот институт возник в России в 1860 году — за год до отмены крепостного права и за четыре года до начала Судебной реформы — и просуществовал до конца 1920-х годов.

Сегодня в России нет следователей, которые находились бы непосредственно в составе суда (уровня субъекта РФ) и были независимы от прокуратуры и Следственного комитета.

Ключевая идея такая, что в судопроизводстве появляется новая фигура — следственный судья. Но сам он не занимается расследованиями. Его миссия — контроль за следствием, защита суда от вовлечения в рассмотрение незаконных и необоснованных дел, а также профилактика злоупотреблений и ошибок.

Очевидно, что наличие следственных судей может эффективно ограничить эксцессы следствия, когда, например, следователь своим решением отклоняет материалы, которые могут свидетельствовать в пользу обвиняемого. Масса случаев, когда адвокату говорят, что его материалы получены не при помощи следственных действий и потому недопустимы. А вот у следственного судьи нет заинтересованности в том, чтобы отвергать материалы защиты, и есть процедуры, чтобы признать их доказательствами.