Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

Очень жаль, что империи, насчитывающей не одну тысячу лет, не хватило терпения подождать, как собирались, пару десятков лет. Все проблемы можно было решить тихо и спокойно с помощью этого самого «потом».

А что касается Гонконга, то, думаю, в итоге найдут вариант, который всех устроит. Либо Гонконг выведут из этого экономического района, либо оговорят для него особые условия. И тут же все демонстрации и затихнут.

Кстати, уже писал, что такое же решение я предлагал по Крыму: не делить, не конфликтовать, чей он, а создать особую экономическую зону. Но не услышали, а жаль.

Что за политика без шутки?

Тело Ленина в наших руках

На заре российской демократии сюжет «Доколе Ленин будет лежать на Красной площади не похороненный?» был в первой десятке горячих тем для дискуссий. Вопрос логичный, потому что Ленин в данном случае не просто мумифицированное тело конкретного человека, а символ коммунизма, всей его истории и деяний. Раз Мавзолей Ленина стоит на самой главной площади страны, рядом с Кремлем, значит, вся страна и новая власть по-прежнему поклоняются коммунистической идеологии. А если мы хотим реально порвать с коммунистическим прошлым, то, дескать, надо что-то делать с его символами. Вон — памятник Дзержинскому сразу снесли, так как Феликс Эдмундович был одним из зачинателей кровавого Красного террора. А Владимир Ильич, который вообще на семьдесят лет загнал страну на «особый путь» — с лагерями, ОГПУ, расстрелами за три колоска, — почему посреди Красной площади лежать должен?

Хотя демократы, да и многие православные люди, которым мертвое тело, выставленное на обозрение, представляется чем-то языческим, какой-то проблемы с захоронением коммунистического вождя не видели. Приводили в пример и чехов, которые еще в 1962 году, когда началась борьба с культом личности, закрыли мавзолей Клемента Готвальда, а тело его кремировали, и болгар, которые захоронили своего «главного коммуниста» Георгия Димитрова в 1990-м.

Но вот Ельцин так и не вынес Ленина из Мавзолея. Когда кто-то из президентской команды регулярно возникал с предложением предать тело Ленина земле и тем самым «окончательно похоронить коммунизм», он жесткого «нет» не говорил, но и саму идею не поддерживал, уходил от вопроса.

Думаю, с одной стороны, это потому, что Борис Николаевич все-таки почти всю свою сознательную жизнь был коммунистом. И для него Красная площадь с Мавзолеем — это не какие-то абстрактные символы, а часть жизни, часть истории — своей и страны. А с другой стороны, ему уже приходилось участвовать в борьбе с памятниками, в уничтожении истории, которая оказалась неугодна власти. След от этого в душе остался самый тяжелый.

Речь о том, что именно Ельцину пришлось снести в Свердловске дом Ипатьева, где большевики расстреляли последнего российского царя Николая II со всей семьей и прислугой. Тогдашний председатель КГБ СССР Андропов был обеспокоен, что люди, глядя на этот дом, по-прежнему вспоминают убиенного царя, а значит, возможны антисоветские выступления. Вот политбюро ЦК КПСС и поручило Свердловскому обкому партии уничтожить последние следы преступления. В 1977 году под предлогом реконструкции целого квартала дом снесли. Остался один поросший бурьяном пустырь.

Но что интересно, именно это пустое место стало еще больше привлекать к себе внимание: люди понесли цветы, свечи, а уже в 1989-м состоялся первый открытый молебен. Дальше — больше. Как магнитом сюда стало тянуть политически активных граждан, причем с прямо противоположными идеями. Одни ставили крест в память царя, другие его сносили, потом опять ставили… Споры до хрипоты и чуть ли не до рукоприкладства. В общем, как сказали бы ученые-политологи, само место провоцировало гражданские конфликты[71].

Думаю, что этот опыт удерживал Ельцина от решительного шага с выносом тела Ленина из Мавзолея — по сути, от уничтожения еще одного свидетельства нашей противоречивой истории. Конечно, этот вопрос можно было бы повернуть так, что дело не в политических символах, а просто чисто по-человечески, по-христиански нужно предать умершего земле (тем более что самому Ленину всегда нравилась идея кремации, да и его жена, Надежда Крупская, была против бальзамирования). Но, какими бы разумными ни были аргументы в пользу захоронения, всегда оставался риск, что эта история с Лениным будет использована для раздувания нового гражданского конфликта. А у Бориса Николаевича внутри всегда присутствовал страх гражданской войны, когда брат на брата. Потому что в огромной России это всегда кровь. И допустить даже малой возможности развития ситуации по такому сценарию он не хотел, да и просто права не имел.