Как я нечаянно написала книгу

Это я написала у Лидвин. Сидела у нее и жаловалась на папу:

– Папа влюбился или у него кризис среднего возраста. А может, то и другое. Во всяком случае, он совершает странные и нездоровые поступки. Вдруг решил бегать, а что тут хорошего, с его-то животом? Сегодня утром я вправду испугалась, когда он сидел за завтраком запыхавшийся и красный. Того гляди тоже умрет.

– Напиши-ка об этом, – сказала она.

– Прямо сейчас? Здесь? – Я не захватила с собой ноутбук.

– Да, почему бы и нет? Но только не называй сами чувства. То есть не пиши, что он влюблен и что ты встревожена.

Понятно, show, don’t tell.

Лидвин дала мне ручку и бумагу, а сама, вооружившись секатором, пошла в сад. Нерон, как собачонка, побежал за ней. На рассказик я потратила целых пятнадцать минут, и мне очень недоставало компьютерной кнопки «удалить». Текст пестрел зачеркиваниями. Когда я закончила, Лидвин прочитала написанное, держа наготове красную ручку. Подчеркнула второе предложение. Там было написано, что на нем были кроссовки и спортивный костюм.

– Используй конкретные детали, – сказала она. – Тогда персонаж станет зримее.

Я все еще не привыкла, что она называет папу персонажем.

– Что ты имеешь в виду?

– Какие на нем были кроссовки? Какой костюм? Читателям нужно…

– Ну да, конечно, им нужно это видеть.

– В одной из моих книг есть сцена, где речь идет о человеке, который после скандала с женой возвращается домой, чтобы помириться. С букетиком цветов. Я могла бы написать: «Он принес ей цветы». Но тогда настоящей картины не возникнет. Это были пятьдесят красных роз или он принес букетик васильков, которые нарвал сам? Чувствуешь разницу?

Да, Лидвин-то наверняка бы клюнула на васильки.

– И что? – спросила я. – Какие же цветы у тебя получились?

– Букетик хризантем с автозаправки. Такой вот олух.

Она так скривилась, что мне хотелось сказать: «Он же всего-навсего персонаж, Лидвин». Но вместо этого я сказала:

– Папа тоже подарил бы Диркье хризантемы с автозаправки.

– Да, но твой папа – человек симпатичный. А это другое дело.

О, что-то очень уж сложно. Симпатичные мужчины могут дарить хризантемы. А олухи нет. Но разве олух не остается олухом, если дарит букет собственноручно сорванных васильков? И, собственно, что такое «олух» с точки зрения Лидвин? Я сочла за благо сменить тему.

– Лидвин… что ты думаешь про человека, который замертво рухнул на вересковой пустоши? Я вставила эту фразу, чтоб было ясно, что я немного тревожусь о папе. Я ведь помню: чувства называть не разрешается.

Лидвин улыбнулась:

– А с тем человеком так случилось на самом деле?

– Нет, я придумала.

Она хлопнула меня по плечу.

– Стало быть, фиктивный персонаж. Рада слышать.

Вернувшись домой, я еще целый час ковырялась с этим отрывком. А потом сунула его в почтовый ящик Лидвин. Вместе с рисунком – васильком.