Как я отыскал Ливингстона

Но, купив ослов, я нигде не мог достать в Занзибаре вьючных седел, а ослы без вьючных седел никуда не годятся. Я сам придумал образец седел, и занялся их приготовлением вместе с моим товарищем Фаркугаром; в ход были пущены парусина, веревки и бумажная материя. Изготовивши одно седло, а пожелал убедиться в его прочности. Привели осла и прикрепили к нему седло вместе с грузом в 140 фун., и хотя осел — дикое животное из Униамвези — бешено бился и метался, но с него ничего не упало. После этого испытания Фаркугару было поручено изготовить еще двадцать одно седло по тому же образцу. Нужно было также купить шерстяных попон, чтобы предохранить спины животных от вредного трения. Здесь не лишним будет, может быть, упомянуть, что первую мысль об изготовлении подобного седла подало мне седло Отого, бывшее в употреблении в английской армии в Абиссинии при перевозке вещей.

В моих приготовлениях мне помогал также некто Джон Уиллиам Шау, уроженец Лондона, служивший в последнее время на американском корабле «Невада». Хотя его удаление с «Невады» казалось несколько подозрительным, но он обладал всеми качествами необходимого для меня человека; он ловко умел владеть иглой, мог приготовить что угодно из парусины, и хорошо был знаком с морским делом. Я не видел причины отказываться от его услуг и потому нанял его за 300 дол. в год, предложив ему занимать в моей экспедиции второе место после Вильяма Фаркугара.

Фаркугар был отличным моряком и превосходным математиком; это был здоровый, энергический и ловкий мужчина; но я должен, к сожалению, сказать, что в тоже время он был и горький пьяница. Пока мы ехали в Занзибар, он редкий день не был пьян, и развратная жизнь, которую он здесь вел, имела для него гибельные последствия, вскоре после того как мы двинулись в путь.

Далее мне предстояло навербовать, вооружить и экипировать верный конвой в двадцать человек. Джогари (Johari), главный драгоман американского консульства, сообщил мне, что он может указать на нескольких «верных» спутников Спика. У меня еще прежде блеснула в голове мысль, что я был бы совершенно счастлив, если бы мне удалось завербовать к себе несколько человек, участвовавших уже в экспедиции, подобной предпринимаемой мною. Особенно часто я подумывал о Сиди Мбарак Момбае, которого в общежитии звали просто «Бомбай» и слывшего за «самого верного» из «верных».

С помощью драгомана мне удалось завербовать в мою экспедицию Уледи (бывшего слугу капитана Гранта), Улименго, Барути, Амбари, Мабруки (бывший слуга капитана Буртона); все они принадлежали к числу «верных» спутников Спика. На вопрос мой, желают ли они отправляться со мной в экспедицию в Уджиджи? они отвечали, что готовы следовать за братом «Спика». Доктор Джон Кэрк, консул ее величества в Занзибаре, присутствовавший при нашем разговоре, заметил им, что хотя я и вовсе не брат «Спика», но говорю на его языке. Но это различие мало их интересовало, и они изъявили полную готовность следовать за мною куда угодно.

Момбай или Бомбай находился в то время на Пембе, острове, лежащем к северу от Занзибара. Уледи утверждал, что Бомбай с радостию согласится участвовать в моей экспедиции. Вследствие этого драгоману было поручено написать Момбаю о поручении, которое я желаю возложить на него.

На четвертый день после отправления письма знаменитый Бомбай был уже у меня, а за ним следовали в почтительном расстоянии «верные» спутники Спика. Это был сухощавый человек небольшого роста, лет пятидесяти или около того, с поседевшею бородою, с чрезвычайно высоким узким лбом и весьма широким и постоянно открытым ртом, в котором торчали неправильной формы зубы. В верхнем ряду зубов виднелась безобразная щель, сделанная дюжим кулаком капитана Спика в Уганде, когда путешественник был выведен из терпения и вынужден был на месте наказать виновника. О ласковом обращении с ним капитана Спика свидетельствует тот уже факт, что Бомбай сам имел дерзость вступить с ним в кулачный бой. Впрочем, об этих подробностях я узнал несколько месяцев спустя, когда я сам вынужден был наказать его. Но первое впечатление, произведенное на меня Бомбаем, было благоприятно, несмотря на его грубое лицо, широкий рот, маленькие глаза и плоский нос.

— Салам алейкум, — приветствовал он меня.

— Алейкум салаам, — отвечал я с подобающею важностию. Затем я сказал ему, что желаю его назначить начальником конвоя, который должен сопровождать меня с Уджиджи. Он отвечал, что последует за мною куда угодно, и будет образцовым подчиненным. В заключение он выразил надежду, что я дал ему мундир и хорошее ружье; на то и другое я изъявил мое согласие.

Когда я навел справки об остальных спутниках, сопровождавших Спика в Египет, то мне сказали, что в Занзибаре находится только шестеро из них. Фераджи, Мактуб, Садик, Сунгуру, Маниу, Матаджари, Мката и Альмас уже умерли; Гассан отправился в Кильва, а Фераган был в Уджиджи.