Как я пишу. На творческой кухне автора детских книг

ЗАДАНИЕ 17

Вообразите себя лисом. Лисом на охоте. У этих животных отличный нюх, и они всё время принюхиваются. Каждую секунду проверяют мир вокруг себя: а не появилось ли то, что можно счесть вкусненьким? Так и вы: принюхивайтесь, прислушивайтесь и приглядывайтесь без конца. Посмотрите в окно. Есть там пара деревьев, заслуживающих того, чтобы попасть хотя бы в тренировочную зарисовку? Нет. А если почувствовать себя лисом в кустах и принюхаться? Хватайте скорее! А то убегут в чью-то чужую рукопись!

Если дерево по-прежнему кажется «просто деревом», ответьте на пару вопросов:

– Что в вашей жизни можно сравнить с этим деревом?

– Что оно напоминает по цвету или размеру?

– Если бы это дерево было человеком, каким оно обладало бы характером?

– Если бы вы были ребёнком, каким показалось бы вам это дерево?

Может, уже появилось, что записать?

Как описывать то, Что описывать страшно?

В каждой повести бывают подводные камни – описания, конфликты, подробности, которых страшно касаться. Страхи обычно такие: «Я не смогу описать это явление точно как в жизни»; «Читатели узнают мои мысли, заглянут в мой внутренний мир, всё про меня поймут, и я стану посмешищем. На меня будут показывать пальцем и шептаться: „А ты читала в его новой книге о… Говорят, он и сам того… Да-да, посмотри на него! Не мог же он всё это придумать?!“»

По поводу первого страха могу сказать кратко. Так и есть. Мы никогда не опишем ни одно явление прекраснее, чем его создала жизнь. Она всегда будет впереди, манить, дразнить и издеваться (как нам кажется), демонстрируя свою глубину и красоту.

Успокоимся и выдохнем. Нет никакого смысла соревноваться с природой-творцом. Что ухватили – то ухватили. Да, вялый отблеск гениального замысла, бушующего внутри. Да, слабый слепок. Да. Но зато – слепок. Зато – отблеск. Уловить отблеск – это наша задача. Те, кто пытается перещеголять жизнь, теряют время зря, а нам стоит им дорожить, чтобы найти другие отблески и создать другие слепки, возможно, лучше и красивее первых.

По поводу второго страха. Мне, наверное, легко говорить. Я пишу нараспашку. Все мои герои – это разные части меня. Я вывожу их в световое пятно и внимательно наблюдаю за ними. Однако они не были бы моими героями, если бы к ним щедрой рукой я не добавила разные черты разных людей: мысли, переживания, внешность, одежду, поступки, достижения, манеру говорить, манеру спать и много всего другого. Так вот, с уверенностью могу сказать, что именно эти «части реальных людей» становятся некоторой страховкой, прививкой, если хотите, от страха быть раскрытым и узнанным. Ваши герои – вы сами? Да, конечно. Но разве они только вы? Нет, это вряд ли возможно. Даже в автобиографических произведениях писателю приходится дистанцироваться от самого себя, чтобы посмотреть на своё «я» со стороны и сделаться героем. Вы скажете, он пишет всё, что помнит. Но человеческая память – это уже писатель сам по себе. Она выбирает только то, что стóит запоминания, и плетёт из этого свои истории на протяжении всей жизни. Досконально все факты о нас не перечислены даже в медицинских документах. Не говоря уже о художественных произведениях.

Мы никогда не опишем ни одно явление прекраснее, чем его создала жизнь.

Так что этот страх нужно гнать метлой! По той причине, что свободное творчество и любой страх несовместимы. Вы никогда не сможете петь во всё горло, если чего-то боитесь. Так что забудьте обо всём и обо всех – о читателях, издателях (о них особенно) – и творите в полную мощь и в радость.

Хотя… немного страха можно оставить. Во-первых, его можно поймать за хвост и описать в каком-то тексте. А во-вторых, ещё котёнок Гав бегал на чердак бояться грозы. Найдите того, кто тоже боится текста, и дрожите вместе. Только не увлекайтесь! Пары часов будет вполне достаточно.