Как я провел лето! (СИ)

— А теперь приглашаю всех насладиться традиционным танцем омута, который обещает быть особенно прекрасным в этом году, — многозначительно закончил Калеян, по обычаю взявший на себя обязанности конферансье.

Кир, раздраженный двумя курицами, старательно удалялся прочь, боясь, что если останется, настучит им по их пустым головам, и два пустых горшка развалятся.

Он расталкивал сбившуюся гуще толпу и, не видя куда идет, пробирался все глубже под навес.

И тут же огни зажглись прямо над Киром, освещая навес с обратной стороны и делая его полупрозрачным. Неожиданно полилась вода из четырех колонн, установленных по углам; прямо над Киром, в середину, начала стекаться вода. И только тут Кир заметил, что на самом деле, помимо четырех оснований, навес поддерживали подвесные тросы, крепившиеся по горизонтали и диагонали, оставляя массу свободного пространства и в тоже время деля площадь на квадраты. И как только достаточно воды набралось посередине, следующие квадраты, начали вбирать равные доли.

И тут зазвенели колокольчики.

Волшебные журчащие, они погрузили всю площадь в свежие ручейки свободы и красоты. И тут же с противоположных углов гигантского навеса заскользили маленькие изящные фигурки. Они парили над землей, едва касаясь водной поверхности; и, уже через секунду, каждая фигурка замерла, и Кир увидел, что вода ровно разливается стеклом по навесу, пропуская свет и смазывая очертания неземных существ, застывших в ожидании.

Мелодия перелилась струнными, фигурки заскользили, меняя четкое очертание на удивительный образ: Кир видел, как перед его глазами волна бьет о рифы и разлетается на мелкие брызги (крошечные человечки замирают без движения), и новая волна подхватывает их, унося за собой и вовлекая вновь в изгибающуюся струну, медленно набирающую обороты (другие человечки вливаются в общее движение) и превращающуюся в бушующий водоворот. Неумолимый, готовый поглотить окружающий мир и существо, оказавшееся в самом сердце.

Сказочное существо, разрываемое стихией на части, сопротивляется и борется с природой, а водоворот медленно теряет идеально круглые очертания и начинает следовать мощным велениям руки существа. Нестройный эллипс разваливается на части, то и дело выпуская потоки из «тела» и теряя былую мощь.

Существо отчаянно бьется за жизнь и право управлять невиданной животной силой: разбивая стену воды, захлестывая бурные потоки, девушка скользит по незримой поверхности, словно гоня стихию прочь от себя. То она тягуче тянется к «бурной воде», словно мать, зовущая непокорное дитя; она нежна и снисходительна, она просит и зовет. И стихия медленно уступает, обвиваясь вокруг тела девушки, не удушающим змеем, но легким облаком, ласковой рукой. И на секунду их силы равны, и на мгновенье они движутся в такт: падают, переворачиваются, дышат и умирают. И сколько легкости и жизни в движенье воды и ветра.

Кир стоял неподвижно, завороженый силой, исходящей из прекрасного создания, наблюдая как вода стирает переходы безупречных движений и выпадов. Фигурка парит, то выдаваясь грудью вперед, то изгибаясь в немыслимые очертания и теряя человеческий облик, словно перерождаясь на глазах ликующей толпы.

Стихия все больше покоряется девушке и затихает с дальних краев, двигаясь к центру (девушки падают, извиваясь и замирая в причудливых позах, напоминая морские растения, кораллы, водоросли). Черные от света и тени тела заплетаются в единое целое, стирая грани различия.

Последним падает могущественное существо и, застыв лишь на долю секунды (вода замораживает ирреальную картину), фигурка перебирает руками невидимые нити и океан маленьких тел приходит в движение: головы, руки, плечи — энергия растет и набирает общий такт.

Первая среди первых указывает, как жить и существовать новому океану, и «стихия» неумолимо повинуется ей, словно не в силах противиться. Девушка вскидывает руки вверх, словно вырастая и тянясь к небу, и лишь на мгновение натянутый навес отпускает «океан» вверх, в брызгах голубых прозрачных жемчужин и свете звезд.

Жизнь на мгновение останавливается и снова принимает в свое лоно чудесный океан (девушки падают вниз). Фигурки замедляют движение и в один момент цепенеют, оставляя последнюю девушку, легко ступающую по прозрачной глади, дабы вознести хвалу морю и небу. А затем, плавно проведя рукой над своим новым домом, девушка обвивает себя, склоняется на колени и, падая на ровную гладь, леденеет, словно изысканный кристалл, созданный руками природы.

Народ разразился свистом и аплодисментами, в то время как девушки встали и двинулись к лестницам, передвинутым к краю навеса.

Кир не терял времени и в мгновение ока оказался у нужной лестницы. И когда последняя из девушек спускалась вниз, он улучил момент, схватил ее за руку и дернул за лестницу, закрывая рот. Девушка затрепыхалась, стараясь вырваться, но Кир держал крепко.

— Тише, — прошептал он ей на ухо, — это я.

Девушка обмякла, и Кир отпустил.

Санара развернулась и увидела темно синее чудище, угрюмо смотревшее на нее пустыми глазницами.

— Кир? — недоверчиво спросила она.