Как я таким стал, или Шизоэпиэкзистенция

Мама кормит точно по часам. Папа развлекает, когда он не спит и не ест.

Никаких детских садов. Две бабушки, два деда. Доброжелательные, умные, знающие жизнь.

Никаких школ. Никаких Грачевых. Никаких учителей с поджатыми губами.

Стоп. Получилась башня Гаутамы-Будды, в которой он провел молодость. Башня, которая развалилась карточным домиком.

А если так... "Мой мальчик, этот мир прекрасен. В нем все есть. И добро и зло. Часто их не отличишь, и надо быть бдительным. Надо прощать, прощать, чтобы дойти до себя..."

Опять Будда. Это – его призыв жить на равном удалении от добра и зла. Не подходит. Ты родился, тебя бросили в океан жизни, в лужу жизни, в цветочную клумбу жизни, в мусорный бак жизни, в Эдем, в земной ад бросили, ты барахтаешься, а Он смотрит на тебя. Смотрит, чего ты стоишь.

* * *

Посмотрел кинофильм. Насмерть перепуганные американцы очищали остров от насмерть перепуганных японцев.

Смотрел, потому что, включив телевизор, услышал:

– Возможно, человек – это часть одной огромной души? Это часть одного огромного "Я"?..

23

Остановившись в пустыне, складывай из камней

стрелу, чтоб, внезапно проснувшись, тотчас узнать по ней,

в каком направленьи двигаться. Демоны по ночам

в пустыне терзают путника. Внемлющий их речам

может легко заблудиться: шаг в сторону – и кранты.

Призраки, духи, демоны – дома в пустыне. Ты

сам убедишься в этом, песком шурша,

когда от тебя останется тоже одна душа.

И. Бродский «Назидание».

Ночью был сон. Бог, похожий на отца Иосифа, говорил маме, что она непременно должна родить, потому что каждый ребенок – это и его, Бога, сын, и потому каждый ребенок, родившийся на Земле, есть потенциальный Христос...

– Что, мой сын тоже будет Христом? – вопросила мать.

– Я же говорил, что каждый ребенок, и мальчик, и девочка, есть мои дети! И все они рождаются, чтобы попытаться спасти человечество, или хотя бы что-то для него сделать. Однако многие, почти все, по тем или иным человеческим причинам не добираются до собственной Голгофы. И потому в последнее время меня стали одолевать недобрые предчувствия. Люди не хотят спастись, и потому их дети вырастают просто людьми и умирают в муках.

* * *

Я увидел, как мама Мария, дававшая мне ноздреватый теплый хлеб с сахаром и отобравшая шубу, умирает от боли, проевшей все тело до мозга костей.

Увидел, как слепой дядя Иван, замечательный плотник (сделавший стол с которого я, пятилетний, стибрил рюмку водки), растапливает печь, закрывает заслонку и ложится в постель, рассчитывая не проснуться, потому что две недели никого не было.

Увидел отца Иосифа, протянувшего мне пустой коробок, родивший дом. У него недержание мочи – следствие контузии, и последние месяцы жизни мама Мария стелет ему в холодной прихожей.

Увидел старшего Карнафеля, называвшего меня былинным Вакулой. Он умирал от рака, внутри у него все все вырезано.

Увидел Христа. Он умирал на кресте. Умирал светло.

* * *

Я открыл глаза. Сна как не бывало. Каждый человек рождается Христом?! И за последние два с лишним тысячелетия со дня рождения первого никому больше не удалось пройти путь до конца? До Голгофы? До вознесения? До чувственного взрыва, потрясшего людей? Нет, без сомнения, многим удалось это сделать, но лишь Иисус получил мировую известность. Многие прошли этот путь, и, может быть, благодаря им, человечество существует до сих пор.

И я родился Христом, но не смог пройти положенного пути. Не смог пройти квалификации. Заблудился в трех соснах, прохудился.

Нет. Еще не вечер, я еще иду, точнее, я все еще стараюсь встать на ноги. И встану, и пойду, и дойду до своего креста.

Я дойду? И стану символом добра? Окончательно потерявшийся человек, человек, всю жизнь переливавший из пустого в порожнее?

Почему нет? Ведь Макмерфи, развратник и хулиган из "Полета над гнездом кукушки" тоже был Христом. Он был им в психиатрической лечебнице, и многих спас или указал путь к спасению. И за это люди Сатаны казнили его, как Христа, но современно казнили, электрошоком.

Макмерфи казнили электрошоком. Его палачи догадывались, что он – Христос, и потому убили душу, оставив живым тело. Первого Иисуса убили гуманнее. Убили одно тело.

Макмерфи, как и Христос, чуждался "благополучных" и проповедовал немощным и проституткам, потерявшимся и ищущим, параноикам и шизофреникам. И лечил. Лечил, несмотря на то, что был распутником и хулиганом, лечил, потому что оставался человеком, то есть не мог смотреть, как убивают в человеке человеческое.

Нет, он не мог смотреть, как убивают в человеке Божье начало.