Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера

В моей секции живет Дэн. Наркоман тридцати лет. Курил «травку» в компании из трех человек. Дал «косяк» одному, затянулся сам, пере-дал другому. В итоге два случая распространения, статья 328.3 УК РБ, срок восемь лет. Конечно, судьи понимают, что давать восемь лет за один «косяк» — это слишком, но их руки связаны рамками Уголовного кодекса — часть 3 статьи 328 начинается от восьми лет.

Гражданства у Дэна нет никакого. А значит, сидеть ему «до звонка». Четыре года он по шесть дней в неделю вкалывал на «швейке», шил рукавицы и фартуки. Через неделю ему освобождаться. Единственный родственник, 99-летняя бабушка, умерла, не дождавшись его четыре месяца. Денег за все годы «ударного» труда Дэн не накопил. По освобождении ему, конечно, выдадут долларов пять на дорогу, но ехать-то ему некуда. Близких нет, денег нет, документов нет. Замкнутый круг. Отгадай теперь загадку: через сколько дней Дэн что-нибудь украдет? Правильный ответ: через два дня. В первый день страх вновь оказаться за решеткой будет еще велик, но потом голод, очень серьезный аргумент, возьмет свое и Дэн залезет в чей-нибудь карман. Или в сумку. И сядет. Выйдет — и опять сядет. И будет сидеть всю жизнь, проклиная свою судьбу, власть и нашу «исправительную» систему.

Глава 53 Зона строгого режима

Тюрьма — это только цветочки. Ягодки — лагерь. Именно там предстоит тебе сломиться или, изогнувшись, переродясь, приспособиться.

А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ

Что такое зона строгого режима? Место, о котором я могу рассказать тебе почти все, но ты все равно ничего не поймешь, пока сам в ней не побываешь. Место, где все перевернуто с ног на голову и не подчиняется здравому смыслу. Где штаны называют «шкарами», ботинки — «коцами», табурет — «каркасом», а пиджак — «клифтом». Где на год тебе положены две посылки по 30 кг, две бандероли, два длительных и столько же краткосрочных свиданий с родными. Место, где за тебя думает оперативник, а ты должен «знать свое место в строю, не разговаривать и только выполнять команды». Где у тебя нет никаких прав, а есть одни обязанности.

Построить коммунизм во всем мире, и даже в СССР, советским вождям не удалось. Зато получилось сделать это в лагерях. Одинаковая унизительная одежда, унизительно низкая зарплата, уравниловка в бесправии и полная социальная стабильность: накормят, оденут, еще и охраняют вдобавок. На воле нужно самому думать, как прокормиться, где жить и во что одеваться. Поэтому большинство заключенных боятся свободы. Воля пугает их своим безмерным разнообразием. Они так и говорят: «Ну куда я пойду?..»

В зоне их маршруты были определены на долгие годы. Четкий замкнутый круг: медчасть — барак — столовая — «инструменталка». Они хорошо знают лагерный мир и совершенно не знают другого, вольного. Поэтому, когда встречаешь людей, которые не хотят освобождаться, это уже не вызывает дикого недоумения. В СССР вон многим тоже нравилось.

На «восьмерке» отбывают наказание те, кто сидит не в первый раз. В Беларуси с недавних пор разделяют первоходов и ранее отбывавших сроки в лагерях. Действуют, как мне кажется, совершенно правильно, так как в той же России, если человека осуждают по тяжкой статье, он сразу же попадает в строгую зону, к рецидивистам, и таким образом тюрьма превращается в «кузницу преступности».

Утро начинается с подъема в 6:00. В 7 часов — утренний просчет. Потом завтрак в столовой. Дальше индивидуально: одни на работу, другие спать, а кто просто прогуливаться в «локалке». Турник, брусья, нелегальное «железо» — самодельные гантели и штанги, баня — шесть краников с вялотекущей водой, книги, службы в церкви, телевизор с одними и теми же фильмами и идиотскими музыкальными клипами — если не вкалываешь на «промке», можно хоть целый день посвятить себе. Но это у нас, на «восьмерке», — в других командировках тебя раза четыре за день выведут в клуб на всякие «воспитательные» мероприятия, не говоря уже об обязательном выходе в столовую. День заканчивается в 22 часа.

Вся территория зоны разделена на ряд локальных участков, в каждом из которых расположены бараки — общежития на два отряда. В каждом бараке есть секции — спальные комнаты, ленинская комната — в ней установлены телевизор, умывальник, туалет, вещкаптерка и кабинет начальника отряда (по-нашему — отрядника). Шконки в секциях расположены в два яруса.

Передвигаться по территории колонии мы должны организованно, строем, поодиночке — только при получении разрешения от администрации. Но при желании попасть в другой отряд труда не составляет.

На территории жилой зоны есть также клуб, столовая, баня, медчасть, библиотека, вечерняя школа, штаб лагерного начальства и церковь. По периметру зона ограничена двумя «запретками» — полосами вскопанной и разровненной земли, хорошо сохраняющей следы наступившего на нее, колючей проволокой и вышками с автоматчиками.