Как я украл миллион. Исповедь раскаявшегося кардера

Помимо этого, наш отель находился в самом центре «Променада» — знаменитой прогулочной набережной Наама Бэй, которую часто называют арабским Лас-Вегасом. Жизнь здесь кипит круглые сутки: сувенирные лавки, торговые центры, дискотеки, развлекательные заведения, боулинг, рестораны, бары и казино. Здесь же расположен и Little Buddha — самый модный клуб Шарм-эль-Шейха. Днем это ресторан, где можно попробовать самые вкусные блюда французской, средиземноморской, японской и азиатской кухни. Ближе к полуночи «Маленький Будда» превращается в стильный ночной клуб, где часто выступают самые известные диджеи со всего мира. Pacha Club & Bus Stop — еще одно известное место в Шарме. Легендарный клуб с одноименным названием открылся на Ибице в 1973 году и стал танцевальной Меккой для всех посетителей острова. Сейчас это разветвленная сеть с филиалами во всех уголках мира. Символ клуба — две вишенки, олицетворение сладкой и красивой жизни. Прямо напротив Pacha Club находится лучшая кальянная в Шарм-эль-Шейхе.

В нашем отеле не было all inclusive. В стоимость путевки были включены только завтраки и ужины.

— Вот черт! И выбрал же ты отель без «все включено», — ругалась Катерина. — А что мы в обед есть будем?

— Зайка, ты кое-чего не понимаешь: в том, что здесь нет all inclusive, нет ничего плохого, поскольку система «все включено» содержит, как правило, одно-единственное исключение — исключено качество. Купи путевку дешево — и придется платить дополнительные сборы, отель будет хуже, море дальше, обслуживание и питание хуже. В результате — испорченные впечатления, а ты сэкономил всего $200–300, — объяснял я своей подруге.

— Но кушать-то все равно хочется, — продолжала гнуть свою линию та. — Пойдем на пляже какое кафе поищем.

Бутылка обычной питьевой воды Nestle стоила на пляже $2, а в магазине буквально в ста метрах — всего 50 центов. Ресторан мы тоже нашли, и не один. Правда, за приличный обед нужно было отдать долларов по тридцать с человека, и к таким расходам мы оказались не готовы. Конечно, можно было накупить продуктов в супермаркете и обедать в номере (пару раз мы так и делали), но «жор» у нас наблюдался лишь в первые несколько дней, а потом в дневное время мы либо спали — загорать-то все равно невозможно, либо занимались любовью в своих номерах, и проблема с обедами отпала сама собой.

Спиртное можно везти с собой — я захватил водку «Империя», которую покупал в качестве подарка для Сонелао, а можно покупать в местном Duty Free, расположенном всего в нескольких метрах от Jollie Ville.

— Друг, у тебя есть с собой паспорт? — на неплохом русском обратился ко мне торговец в одной из сувенирных лавок, куда мы зашли проверить Димину VISA, отчего-то не принимавшуюся египетскими банкоматами.

— Нет, а что?

— Хотел попросить, чтобы ты мне в дьюти-фри водки купил. Страна мусульманская, понимаешь — арабам не продают…

— О, так вы еще и бухаете?! — развеселился Дима. — Я думал, вы только гашиш курите.

— Знаешь, камрад, — я посмотрел на араба, — у меня есть идея получше: в холодильнике в моем номере есть бутылка лучшей в мире водки, «Русский стандарт» — слышал? Давай я ее тебе просто… подарю.

Торговец не сразу поверил в собственную удачу, но, когда мы подо шли к воротам нашей гостиницы и я вынес ему еще покрытую инеем, только из морозильника бутылку водки, долго-долго тряс мою руку: «Спасибо, спасибо, друг».

Глава 38 Вы можете хранить молчание

Арест — это ослепляющая вспышка и удар, от которых настоящее разом сдвигается в прошедшее, а невозможное становится полноправным настоящим; это резкий ночной звонок или грубый стук в дверь; это бравый вход невытираемых сапог бодрствующих оперативников; это — за спинами их напуганный прибитый понятой.

Традиционный арест — это еще сборы дрожащими руками для уводимого: смены белья, куска мыла, какой-то еды, и никто не знает, чт'о надо, чт'о можно и как лучше одеть, а оперативники торопят и обрывают: «Ничего не надо. Там накормят. Там тепло». (Все лгут. А торопят — для страху.)

А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ

Дзинь-дзинь-дзинь — ворвалась в мой сон настойчивая трель дверного звонка. Я протер глаза и посмотрел на часы: 6 утра. Черт, и кто это приперся в такую рань?! Может, Катя? Хотя у нее свои ключи есть. Я подошел к двери:

— Кто там?

— Уборщица, — ответил женский голос.

— Чего надо? — я посмотрел в глазок: точно — тетка со шваброй.

— Уберите коробки, работать мешают.