Как я в это вляпался

Описывая Клаб, надо отметить активнейшего его члена Телемастера, чей вклад в дело укрепления организации был наиболее весом, будучи подкреплен солидной финансовой базой. Славик — ярчайший представитель славной гильдии вольных телемастеров, окруженный известностью и почетом среди клиентов, всегда был ими щедро одариваем. И надо отдать должное — за дело. Не родился еще на свет, даже не смотря на наше передовое производство, тот телевизор, который бы Слава не смог починить, или хотя бы отправить в цех на капремонт. Забежав вперед, упомяну, что впоследствии Юджин, будучи отчислен с 5-го курса за пьянку в общаге (пострадав за правду, как в ту пору говорили), пошел по стопам Великого Телемастера. Было бы непростительной ошибкой недооценивать и духовный вклад Славика: ведь это он дал Клабу Гимн, это он ввел в лексикон содружества свое замечательное по простоте и душевной широте «давайте шоркнем», ему мы обязаны рождением несколько чопорного, но в чем-то святого чоканья с «тренером» (бутылка из которой разлит Спиртуоз) и «массажистом» (сосуд с морсом для запивания). Да что там морс, ЖИЗНЬЮ обязаны ему члены Клаба, не раз вырванные им из Цепких лап Синих Быков, Кондратиев Первых, Вторых и прочих.

Одной из ключевых проблем, приведших к упадку Клаба, бесспорно, был женский вопрос, потому что фри лов — фри ловом, а только женская сущность требует свое и хочет она себя обезопасить себя от всех житейских неурядиц на всю оставшуюся жизнь. Помните, один персонаж из повести Курочкина говорил: «Экзистенциализм — философия бездетных», «Мне не хотелось бы вдаваться в „потные подробности обнаженных тел“» (Егор «Джа» Летов — ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА) следует только сказать главное — перспектива логического завершения, т. е. полного саморазрушения отпугнула женское начало, запрограммированное самой природой на выживание и продолжение рода.

Через четыре месяца своего существования Клаб, сильно поиздержавшись в финансовом отношении, подточенный амурными неврозами, переварившийся в собственном соку без каких-либо значительных пополнений, извне сходил на нет. В таком состоянии его застал вертолетчик Дима, большой расп… разгильдяй, неизвестно как проникший в нашу доблестную авиацию. Не знаю, как он чувствовал себя там, за облаками, но в клабе он нашел себя сразу, верно прорубив изначальную идею его…, хотя это трудно было узнать в обломках былого величия.

Наевшись рассказов о «золотом периоде» и жалея, что не застал его, крейзюк* Дима возгорелся идеей вернуть рай на эту землю. Былой вертолетчик бросил на это дело все свои ресурсы, как материальные, так и духовные, благо того и другого у него было в излишестве. Но и эти меры не спасли то, что было обречено. Ярким примером тому служит знаменитая дачная эпопея, впоследствии названная

Дача «All Dead»

Это было в день похорон Андропова, по поводу чего Артурка сыграл на флэту у Димы соответствующий марш Шопена в нововолновском стиле, затем была закуплена бутылка водки, хорошо известная как «андроповка» (по 4.70 бутылка — ВотОнДобрыйКакой — Андропов!) и компания в составе 7 человек отправилась в Димином «Москвиче» на димину же дачу. Благополучно объехав партизанскими тропами все посты ГАИ и прибыв на место, дудуисты пытались растопить печь в промерзшем за зиму доме, но тщетно. Тогда было разумно предложено оставить печь отогреваться и безумно предложено поехать кататься. Водку, естественно, (Юджинизм) взяли с собой, а так как на ходу разливать ее по стаканам было накладно, стали делать остановки. А надо вам доложить, папы, дозы тогда доросли до ого-го каких, так что меньше половины граненного за раз не котировалось. А тут еще Дима отказался везти, если ему не будут наливать наравне со всеми и после чисто формальных споров все приняли его сторону. Так, время от времени останавливаясь и оставив на проселочной дороге массу dead soldiers (так Юджин называл отслужившие свое бутылки), смертники выехали на трассу, довольно таки загруженную. Тут Дима вспомнил свои авиационные скорости и спидометр ниже отметки 110–120 км/час не опускался. Безумный водитель напрочь забыл про тормоза, и обгонял, не заботясь о встречном транспорте. Клабовцы, пережив первичный страх, поняли, что «это карма и против нее не попрешь» и с загробным весельем затянули куиновскую, All Dead, All Dead.

Думали ли они о смерти? А мы всегда о ней думаем. И если она придет, то наверняка должна быть именно такой.

Москвич безрассудно врезался в безнадежные вилки при обгонах, яростно рыдая по оторванному на колее глушителю, а Дима, почуяв родной вертолетный вой, тянул руль на себя, искренне надеясь перелететь очередную жертву обгона.

«Друзья, давайте все умрем!
К чему нам жизни трепыханье,
Уж лучше гроба громыханье
И смерти черный водоем».

(писание от Боба. «Акустика»)