Как я в это вляпался

Со студентами филфака, мы физики пересекались редко, и прошло немало времени, пока жизнь столкнула меня с этим «потрясающе живучим гениотом», опять. И на этот раз так, что об этом столкновении лучше бы сказать, что это и не столкновение, а Судьба. Но и столкновение, имело место тоже, ибо оказалось, что если нас сравнить с шарами, то шары мы с ним разнополярные.

Выглядел Мирослав Немиров в ту студенческую пору вот как.

Был он выше среднего роста, худ, угловат. Штаны, и прочая одежда, висели на нем как на вешалке, и сразу было понятно, что одежда на нем, скорее всего, с чужого плеча. И ещё было понятно, что к одежде, и ко всем прочим атрибутам «homo normalus», этот человек относится с презрением истинного гения. Плюс ко всему, он носил очки, за толстыми линзами которых удивленно таращились практически бесцветные глаза. Его взгляд, обращенный на вас, как бы говорил: «Ну! И что же, вы мне, можете, интересного сказать? Чем меня изволите удивить? Как, ничем?! А что же я тут с вами торчу, как дурак?!».

К тому же, интересной особенностью данного гражданина было то, что при его студенческих, и следовательно, не великих ещё, годах, был он уже изрядно плешив. Итак, в нашем повествовании, появляется новое лицо, своего рода, «герой нашего времени», Мирослав Маратович Немиров. Он же «Мирон». Он же «Лысый». Он же, просто Немиров, без Мирослава, и без Маратовича.

То, что Немиров — поэт, и поэт, блистающий на Университетском небосклоне истинным поэтическим талантом, я тогда не знал. Не знал я и его действительном членстве в DDC клубе. И с прозвищем «Мирон», у меня ассоциировался единственный стишок, вернее частушка:

Как у нашего Мирона
На **ю сидит ворона
Как ворона запоёт
У Мирона, и встает!

Да, в поэзии я был абсолютно не сведущ. Я был сведущ в электронах, позитронах и циклотронах.

А тем временем, в главном корпусе Универа, в туалете на «стене демократии», полным ходом, оказывается, шли поэтические баталии.

Вот что писал в отношении Немирова его коллега по филологии на туалетной стене, некто Павел Азов:

Ах ты, глупый, несчастный
Немиров
Не любят тебя девчонки
Потому, что не слушал
ты «Куина»,
И писун свой позорный,
ты дрочишь!

Не помню точно на память, что именно ответил на подобные эпиграммы Мирон. Но помню, что уничтожающую точку в этой поэтической баталии поставил не он, а некто Юджин, упоминавшийся в главе о деятельности DDC клаба, и в миру известный как Федотов Евгений. Его гениальному перу принадлежит эпиграмма, сразившая Павла Азова наповал:

Прочти, и даже дважды,
Что пишет, сей кретин.
Так сочиняет каждый,
Кто слушал группу «Queen».

Эта победная эпиграмма, кстати, ознаменовала не только победу над Азовым. Это было победа над сторонниками «традиционной» рок-музы и этим утверждался тот факт, что поклонник новой волны, и панк-рока, Юджин, настолько же талантливей, хлестче, ярче и искромётнее, чем Азов, насколько «Sex Pistols» энергичнее, чем «Queen»!

О туалетном стихотворчестве, кстати, можно было бы написать целую книгу, обреченную стать бестселлером. Ибо на туалетных стенах население нашей страны пишет далеко не всегда бездарные пошлости. Попадаются сплошь и рядом пошлости, и не бездарные. Оцените, например, следующее объявление, которое не могло быть помещено в газете по этическим соображениям, и, поэтому, красуется на туалетной стене в тюменской городской поликлинике № 2:

«Тебе двадцать — двадцать пять,
Ты красивая и **ядь
Я готов пройти полсвета
Ради сочного миньета!
Вообщем, завтра, здесь же, в пять.
Наш пароль —
в руках пакеты!»

Глава 14. Вот новый поворот или Машина с евреями

Как — то так, совпало, что как раз когда у меня появились более или менее приличные, хотя и небольшие по мощности, акустические системы, и более-менее качественный усилитель «Одиссей — 002» и катушечный магнитофон «Илеть — 101», вот как раз тогда я впервые и услышал рок-музыку на русском языке. Признаюсь, я был сильно удивлен, что есть, оказывается на свете русскоязычные рок группы, звучание которых не на много хуже, чем у их западных коллег. То есть, разумеется, похуже, но не на много. Не так, как я ожидал!

Первое, что я услышал из русского рока, была группа «Воскресенье». Правда, у меня ещё несколько лет назад имелись выпущенные фирмой «Мелодия» пластинки Давида Тухманова, группы «Аракс», «Зодиак» и «Круиз». Но это все только по форме своей напоминало слушаемый нами тогда западный рок, а по существу являлось разновидностями советской эстрады, слегка загримированными «под Запад».