Как игрушки пошли учиться

— Тихо! — постучал по столу учитель.— Я кому говорю?! Шариков! Немедленно спустись с потолка и сядь на место. Ваня Неваляшкин, не качайся туда-сюда, сиди спокойно! Братья Кузнецовы! Стыдно, бороды отрастили, а стучите, как маленькие. Юля Волчкова, ты что, звонка не слышала? Сейчас же перестань вертеться! Посмотри на Солдатикова... Солдатиков, можешь садиться. Итак, дети... Тьфу!.. Итак, игрушки, продолжаем урок.

Если бы Владик на минуту задумался: почему, находясь в своей комнате, он тем не менее прекрасно видит парты, школьную доску, карту на стене; если б он задал себе вопрос: отчего это вдруг игрушки зашумели, заговорили, как настоящие школьники,— возможно, все дальнейшее пошло бы совсем по другому пути, но Владик не задумывался и не задавал себе вопросов. Он — играл.

Интересная штука: когда люди играют, они никогда не задумываются, почему у них все так здорово получается, а когда задумываются — уже не играют...

Пробежав глазами воображаемый классный журнал, Владик поднял голову.

— Бычков, к доске! Сколько будет трижды пять?

— Му-у...— замялся Бычков.

— Что-что?

— Не пойму-у-у...— потупился рогатый ученик.

— Садись, двойка! Как не стыдно!.. Солдатиков!

— Здесь!

— Что тяжелее: пуд свинца или пуд ваты?

— Разрешите доложить! Так что, пуд ваты легче!

— Эх, голова!

— Ррады стараться!

— Голова оловянная! Пуд — он всегда пуд, а чего именно — это все равно. Садись.

— Есть, садиться!

— Шариков! Отчего бывает ветер?

— С-с-с... От того, что деревья качаются...

— Ну и ну! Двойка! Нет, кол! Ой-ей-ей! Ну что мне с вами делать? До чего же вы все неграмотные!.. Нет, всё — больше я с вами не играю. Завтра же выкину на помойку. Надоели. Скучное, бесполезное старье. Все — вон! Пошли прочь!!!

В тот же миг раздался стеклянный звон, и в классе полыхнуло синее пламя. Владик зажмурился. «Замыкание! — пронеслось в голове.— И что-то разбилось!»

Когда он открыл глаза, школа уже исчезла, в комнате все было как будто по-прежнему: так же валялись на полу игрушки, так же светила люстра, так же тикали часы над кроватью. И все-таки что-то изменилось. Владик не мог понять, что именно, но явственно чувствовал — изменилось.

— Пр-р-рочь! — раздался чей-то пронзительный голос. Владик оглянулся. Фарфоровый вороненок, стоявший на столе и служивший отцу пепельницей, разинув рот и растопырив не существовавшие прежде крылышки, с ужасом смотрел на него.

— Ма-ма! — повелительно пискнул кто-то в углу.

— Слушаюсь! — встрепенулся вороненок.

Он сипло каркнул, быстро-быстро замахал короткими крылышками, вспорхнул, покружился вокруг люстры, подлетел к ходикам и клювом остановил маятник. Кошка сказала «тик» и умолкла. Вороненок уселся на шкафу, склонил голову набок и крикнул Владику:

— Кар-р! Что ты наделал, несчастный! Замр-ри и тр-репе-щи! Нет, лучше просто замр-ри... Нет, тр-ррепещи! Вот так. Потому что сейчас к тебе явится Великая фея и королева игрушек! Пр-рошу вас, ваше величество.

В тот же миг перепуганный Владик увидел...— это было совершенно невероятно! — кукла, старая важная кукла Маня, принадлежавшая некогда старшей сестре Владика,— кукла, с которой он сам никогда и не играл, вылезла из-за тахты, оправила кудряшки и стала расти. Вот она достала головой до телевизора, вот уже сделалась ростом с Владика, выше, выше... Вырастая, кукла на глазах старела.

Когда Маня вытянулась почти до потолка, она была уже совсем седая, по круглым щекам побежали морщинки, нос заострился...

— Ма-ма,— по привычке сказала великанша и отправилась к зеркалу. Достав из ридикюля маленькую бриллиантовую корону, она приладила ее к прическе, посмотрелась, одернула смешное, коротенькое платьице, которое тут же превратилось в пурпурную королевскую мантию, и снова посмотрелась.

— Ма-ма... Тьфу, проклятая привычка!.. Эй, Владик, как я выгляжу?

— Н-ничего...— выдавил из себя потрясенный Владик.— Только когда вы были просто куклой, по-моему, вы выглядели гораздо лучше.

— Ах, вот как? Ну ты мне заплатишь и за эту дерзость.

— И за эту? А за что еще?

— То есть как?! Ты жестоко оскорбил моих подданных. Ты назвал их «скучным, бесполезным старьем»! Ты, кажется, хотел даже выкинуть их на помойку.

— Ну и что? Мне эти игрушки ни к чему. Хлам. Я из них вырос. Папа говорит, что мне теперь нужен электрический вездеход с моторчиком от батарейки. И еще такой набор, из которого самолетики можно строить.

— Значит, старые игрушки — хлам? Значит, на помойку их! — Фея Маня топнула каблучком.— Неблагодарный! Вот как ты платишь друзьям за то добро, которое они тебе принесли?!

— Тоже мне добро,— пожал плечами Владик.— Подумаешь!

— Они тебя многому научили,— тряхнула головой фея, и от ее короны брызнули ослепительные искорки.— Они еще большему могли бы научить, если б...

— Скажете тоже! Чтобы я учился у игрушек? Да уж лучше я...

— Довольно! — повелительным жестом остановила его фея.— Меня просто трясет от гнева. Ну вот что: ты видел, как я остановила время?

— Вороненок остановил ходики,— уточнил Владик.