Как Иисус стал богом

Ибо честно правящие, преданные и от души почитающие своих благодетелей имеют обыкновение откладывать наказание осужденных, покуда не кончатся всенародные празднества в честь дня рождения кого-то из славных Августов… Я знаю, что в канун таких дней порой снимали с креста тела распятых и отдавали родным, чтобы те предали их земле, свершив положенный обряд, чтобы и мертвым в день рождения самодержца воздалась какая-то крупица блага и чтобы не нарушить священного величия празднества[61].

Если прочесть это высказывание целиком, то в нем явно говорится об исключении, подтверждающем правило. Филон упоминает о таком исключительном случае именно потому, что он шел вразрез с установленной практикой. Здесь следует отметить две вещи. Первая, и менее важная, из них – это то, что в примерах, приводимых Филоном, тело снимали с креста, чтобы отдать родственникам распятого для достойного погребения. Иными словами, это была милость, дарованная определенным семьям, и мы можем предположить, что речь шла о семьях элиты, со связями в высших кругах общества. У семьи Иисуса никаких связей в высших кругах не было, средств на погребение в Иерусалиме тоже не было, сами они даже не происходили из Иерусалима и не были знакомы ни с кем из представителей властей, чтобы истребовать у них тело. Более того, согласно нашим самым ранним рассказам, никто из родственников Иисуса, даже его мать, не присутствовал при этом событии.

Другое, и более важное, замечание касается того, когда и почему делались исключения, упомянутые Филоном: когда римский правитель хотел почтить день рождения кого-либо из римских императоров – другими словами, почтить римского лидера в день римского праздника. Это не имело ничего общего с распятием Иисуса, которое произошло не в день рождения римского императора, а в день иудейского праздника Пасхи – то есть еврейского праздника, который, как всем было известно, подпитывал антиримские настроения. Это случай, прямо противоположный тому, о котором упоминает Филон. И у нас нет никаких свидетельств, чтобы римские правители делали какие бы то ни было исключения в случаях, подобных случаю с Иисусом.

В общем и целом, обычная римская практика сводилась к тому, чтобы оставлять тела распятых преступников разлагаться на кресте, где они подвергались нападениям падальщиков, в качестве сдерживающего средства. Никаких указаний на противоположное в древних источниках мне не попадалось. Разумеется, из общего правила всегда могут делаться исключения.

Однако необходимо помнить, что христианские рассказчики, указывавшие, что Иисус был исключением из правила, имели на то вескую причину. Если Иисус не был погребен, то его гробница не могла быть впоследствии объявлена пустой.

Греческая и римская практика использования общих могил для преступников

Вторая причина, заставляющая меня усомниться в том, что Иисус получил достойное погребение, заключается в том, что в те времена преступников любого рода, как правило, бросали в общие могилы. Опять же это подтверждается широким кругом доступных нам источников, относящихся к разному времени и месту. Греческий историк I века до н. э. Диодор Сицилийский говорит о войне между Филиппом Македонским (отцом Александра Великого) и локрами, в ходе которой он потерял двадцать человек убитыми. Когда Филипп попросил их тела для погребения, локры отказались, заявив, что «у всех греков существует закон, что осквернители храмов должны быть брошены без погребения» (Историческая библиотека, 16.25.2)[62]. Примерно в 100 году н. э. греческий автор Дион Хрисостом указывает, что в Афинах любой, кто был наказан «от рук государства за какое-либо преступление», был «лишен погребения, так, чтобы в будущем от порочного человека не осталось и следа» (Речи, 31.85)[63]. Среди римлян мы узнаем, что после битвы, выигранной Октавианом (будущим Цезарем Августом, императором во время рождения Иисуса), один из пленников умолял его о погребении, на что Октавиан ответил: «Об этом позаботятся птицы!» (Божественный Август, 13). И мы читаем у римского историка Тацита о человеке, который совершил самоубийство, чтобы избежать смертного приговора от рук государства, поскольку «хоронить осужденных было запрещено и их имущество подлежало конфискации» (Анналы, 6.296)[64]