Как испортить хороший текст. От кульминации до финала

Всем известен приём, когда свойства целого переносятся на частное или наоборот. Гоголь использовал его в поэме «Мёртвые души» для диалога: «Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину так, чтоб не мимо господского дома?» Здесь частное свойство – борода – становится обозначением всего бородатого человека. Такой приём носит название сине́кдоха.

Теоретический пласт, в котором не все авторы чувствуют себя уверенно, – это паро́нимы: слова, близкие по звучанию, но имеющие разные значения. Их часто путают. Например, песчаного цвета не бывает так же, как и песочного берега.

Лидер по числу ошибок – паронимы одеть и надеть. Казалось бы, всё просто: одевают кого-то, надевают на себя. У Пушкина сказано: «В гранит оделася Нева», но при этом: «Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар».

Есть стишок повеселее, позволяющий запомнить норму:

⊲

Я забрался с Надей в душ,
Тут приходит Надин муж.
То ли мне надеть одежду,
То ли мне одеть Надежду.

Противники ссылаются на Павла Анненкова, Фёдора Достоевского, Василия Розанова, Венедикта Ерофеева и Бориса Пастернака – эти мастера использовали одеть в смысле надеть. Споры длятся десятилетиями, однако норма пока не изменилась: Надежду и Неву одевают, одежду и шляпу «боливар» надевают.

Из-за паронимов уплатить, оплатить и заплатить ревнители русского языка не любят кондукторов с вечным требованием: «Оплатите за проезд!» Писателю полагается знать: либо «заплатите за проезд», «уплатите деньги за проезд», либо «оплатите проезд». Либо придётся забыть о литературе и продавать билеты в общественном транспорте.

Часто происходит путаница с паронимами эффективный, то есть приносящий хорошие результаты, и эффектный, то есть производящий сильное впечатление.

Многих сбивают с толку неодушевлённый командировочный документ и одушевлённый командированный, который едет в командировку с командировочным документом.

Грамотные авторы знают, что принять можно меры или лекарство, а предпринять – штурм крепости или ещё какое-то действие. К слову, расхожая фраза «Надо выпить таблетку» – признак плохого знания русского языка. Избежать ошибки помогает анекдотический диалог:

⊲

– Поручик, почему вы пьёте водку?

– Потому что она жидкая. Была бы твёрдая, я бы её грыз.

Таблетку не выпить, её можно только принять, как и любое другое твёрдое лекарство. Зато микстуры и принимают, и пьют, поскольку они жидкие.

Экономический относится к экономике, а экономичный – к экономии: это разные вещи, как Петербургский экономический форум, который к экономии отношения не имеет.

Подпись ставят на документах, а роспись – это письменный перечень, вроде книги Георгия Габаева «Роспись русским полкам 1812 года», или живопись на различных поверхностях – как роспись гжельского фарфора, или процесс создания такой живописи.

В паронимах сравнять и сровнять таится распространённая ошибка, которая плохо различима на слух, но хорошо заметна в тексте. Одна буква изменяет смысл слова: сравнять – значит сделать равным, а сровнять – сделать ровным. Футбольный счёт можно сравнять, а вражеский город – сровнять с землёй.

Писателю имеет смысл разбираться в паронимах. Это позволит писать грамотно.

«У меня большой словарный запас, и я им легко апеллирую», – говорила героиня Виктории Токаревой. Играя сходством звучания слов апеллирую и оперирую, писательница добивалась комического эффекта. Ошибки могут стать особинкой, речевой характеристикой персонажа, но не должны выдавать безграмотность автора.

Языковых премудростей – бездонное море. Глубину погружения в него каждый писатель определяет сам. С одной стороны, это хорошая гимнастика для ума и памяти. С другой – определённая профессиональная подготовка. Но с третьей – велик риск увлечься и, как говорил пятьсот лет назад германский писатель Мартин Лютер, «вместе с грязной водой выплеснуть из ванны самого ребёнка».

Об этой опасности шутя предупреждал в своих записках актёр Борис Андреев:

⊲

Бабка Евдокия Шишигина придумывала сказки и присказки, басни и побасёнки. Поэт Амфибрахиев научил её основам литературного творчества, после чего бабка сразу же написала экспозицию и экспликацию и уже больше не писала ничего.

Даже если у писателя есть время на проявление любопытства к языкознанию, сдержанность не повредит. Надеяться на то, что филологическая подготовка резко повысит шансы на создание шедевра, – «ошибка выжившего» № 43.