Как избежать замужества (Коварство без любви)

- Ты почему не в ванной? - обрушился на меня Марк. - Хочешь свалиться с температурой? Здесь и без тебя достаточно лежачих больных.

- Не думаю, что еще одна холодная ножная ванна прибавит мне здоровья. И нечего увиливать от ответа. Зачем ты меня отослал?

- Горячей воды нет? Леша, разотри этой скандалистке ноги, - распорядился Марк. - Сядь, Варвара. Не собирался я от тебя ничего скрывать. Хотел только, чтобы ты сначала немного успокоилась.

- Я всегда спокойна, - гордо объявила я, почти справившись с дрожью, и уселась на диван. Леша было опустился передо мной на корточки, но я поджала ноги. - Не нужно мне ничего растирать. И так ступни горят. Лучше скажите: вы уверены, что Лева мертв? Не окажется он потом где-нибудь в котельной с кровоточащей раной в груди?

- За Леву я ручаюсь, - сказал Марк. - Лично проверил ему пульс, и не на запястье, на шее. И потом это искаженное багрово-синее лицо... Без специального грима такого эффекта не добьешься.

- Ладно, будем считать, что Лева действительно отравлен. Теперь не мешало бы разобраться с Борисом...

- Подожди, Варвара, - перебил меня Марк. - Я вызвал сюда Прошку с Генрихом. Отложим обсуждение до их прихода. А пока натяни на себя что-нибудь теплое и прекрати дрожать. Налить тебе еще рюмку водки?

- У меня и так голова идет кругом.

Я встала и пошла в спальню за теплой шалью. Но, уже набросив ее на плечи, передумала и закуталась в одеяло. Дрожь все равно не унималась, но, быть может, одеяло позволит ее скрыть... В голове у меня царил полный хаос: из памяти выплывали разрозненные сцены, увиденные мною в отеле, обрывки фраз. Казалось, мне показывают фильм, смонтированный безумным режиссером, который покромсал все отснятые пленки на отдельные кадры и произвольным образом склеил. Вот бледное лицо Бориса на подушке, жалкая улыбка, сменившая страдальческую гримасу. "Боюсь, вчерашние анчоусы оказались несвежими"... Сдавленное рыдание Павла Сергеевича: "Боря умер"... Застывшее лицо Натальи, заплаканные глаза Ларисы. Неужели все они притворялись? Кто же должен был играть роль зрителя? Ведь не для нас был устроен этот спектакль?.. Наталья с белыми таблетками на ладони... Кому они предназначались?.. Замухрышка, орущий: "Это очень похоже на заговор. И объект его - я!" Может быть, он был прав? Но Замухрышка жив, а Лева и Борис мертвы...

Из задумчивости меня вывел голос Прошки:

- Что у вас происходит? Что за спешка такая?

- Бориса убили, - ответил ему Леша.

- Вот так новость! До тебя только что дошло? А завтра ты разбудишь меня спозаранку, чтобы сообщить о кончине Левы?

Я выплыла из спальни, кутаясь в одеяло. Прошка стоял посреди гостиной, гневно сверля глазами сидящего на диване Лешу. Марк доставал из бара новые стаканы, Генрих сражался в прихожей с дверным замком. Я подошла к большому кожаному креслу и забралась в него с ногами.

- Что это вы все молчите? - Прошка перевел взгляд на бутылку. - Марк, ты позвал нас выпить за помин Борисовой души? И тебя тоже вдруг как громом поразила мысль: "Боже, а Борис-то мертв!"?

Марк медлил с ответом, и Генрих, которому удалось наконец повернуть ключ, забеспокоился.

- Что тут у вас случилось? - спросил он, медленно обведя нас взглядом.

Марк вручил им с Прошкой по стакану.

- Мы нашли труп Бориса в подвале, - объявил он. - В инвалидном кресле. На шее у него четкий след провода или гладкого шнура. Рядом с креслом в воде валяется большой разбитый фонарь, принадлежащий, по всей вероятности, Павлу Сергеевичу. Борис полностью одет: сапоги, брезентовые штаны, свитер, штормовка. Одежда заскорузлая и грязная.

Прошка с Генрихом, как лунатики, влили в себя содержимое стаканов.

- Выходит... - минуты через две произнес Прошка и покачал головой. Ничего не выходит. Кто-нибудь из вас в состоянии объяснить, что это значит?

- Это значит, что вчера утром нас с вами провели, как последних дураков, ответила я с готовностью. - Никакого отравления и никакого аппендицита у Бориса не было, он не умирал в машине и не тонул в болоте. Цель этого милого розыгрыша я пока не понимаю, но участников - по крайней мере, нескольких назвать могу. Это сам Борис, его сестра, Лариса и Павел Сергеевич.

- Какая ерунда! - возмутился Прошка. - Когда мы встретили Ларису и Наталью в лесу, Лариса была вся зареванная, а Наталья двигалась, как сомнамбула. Сегодня днем в разговоре с Натальей я упомянул имя ее брата, и она побелела, как вон та стена. Павел Сергеевич, еще не вполне придя в себя, вспоминал сегодня, как умер Борис, и ты, Варвара, сама бросилась искать ему валидол. Если все это было игрой, то они не просто гениальны, они - труппа бесподобных актеров, равных которым нет и не было на свете.

В комнате воцарилось молчание.