Как хочется счастья! (сборник)

Мой зайчик-Александр если приходит, то поздним вечером. Его пугает процедура укладывания – ванночка, крупные слезы на Вовкиных щеках – мой малыш побаивается воды и особенно душа. Когда начинается процесс вытирания, сушки, рассказывания сказки и само укладывание, Александр некоторое время бессмысленно толчется около нас с Вовкой, а потом просто уходит на кухню и погружается там в Интернет. Я иногда прошу его подержать малыша, подать что-нибудь, принести, но вижу, что такие занятия моему зайчику не по душе. Ему от этого скучно. Ему хочется поесть, необременительных разговоров на ночь, чуть-чуть посплетничать о рабочих делах и – секс. Какой-никакой, но секс у нас есть. Только вот ноги на него мне закидывать уже не очень хочется. И когда он уходит утром – после раннего завтрака, Вовка в это время еще спит, я даже вздыхаю с облегчением. Вот зайчик ушел. Можно еще полчасика подремать, пока не проснется мой ясноглазый. Но если Сашки нет день, нет другой, я начинаю изнывать – от тоски, от беспокойства. Я даже зачем-то выглядываю в окно. Хотя окно у нас выходит на улицу, а не во двор и располагается так, что все равно не виден поток прохожих.

Александр говорит, что совершенно не может работать при Вовке. Поэтому материал, который он не смог закончить на работе, он доделывает дома. Не у меня. У своей мамы. Мама работать ему не мешает. Она гордится Александром. Самая приятная комната в их квартире выделена ему под кабинет.

Иногда зайчик, как бы нехотя, рассказывает о своих статьях. Часто завидую ему белой завистью. От него требуют как раз того, что я хочу и умею. Разжевать материал со всех сторон, подать разные точки зрения и завершить как можно более точным прогнозом. Или вскользь нравоучительным коротким резюме. Или оставить концовку открытой, но так, чтобы читатель сам догадался о мнении автора.

– Знаешь, с чего бы я начала? – Иногда у меня буквально чешутся руки написать статью за Сашку, но он меня не подпускает.

– Занимайся своими делами…

– Но ты хоть послушай…

Иногда он действительно слушает меня, но всегда с таким видом, будто, заговорил немой. Потом чаще всего скептически улыбается.

– Ну да. Представляю. Ты думаешь, сейчас какой-нибудь Томас Манн для кого-нибудь авторитет. И какая-нибудь дурацкая цитата, на разыскивание которой ты потратила бы полвечера, сегодня кому-нибудь интересна.

Он не слушает возражения.

– Ты у нас работу любишь, журналисточка наша провинциальная. Это от скуки у тебя руки чешутся. А редактор потом всю твою «умность» на хрен выкидывает.

– Почему? – мне действительно обидно. А что касается скуки… Посидел бы с ребенком, понял что такое скука. Однажды я ему это сказала, но мой умный зайчик возразил.

– Ты меня не понимаешь… Можно быть по горло занятым целый день и в то же время абсолютно скучать.

Что ж, я думаю, это можно – работать и скучать. При одном очень важном дополнении – когда не любишь. Не знаю, может быть, я действительно наивная провинциалка, но я верю в то, что мой зайчик просто не успел еще полюбить нас с Вовкой по-настоящему. А вот я его люблю. И поэтому, зная уже, что он лентяй и сноб, не могу сердиться на него долго. Все-таки Сашка до невозможности обаятельный! И у него есть вкус и чувство строки, хотя он ничего не ценит и всегда тянет срок сдачи материала до последнего. А на мои реплики о том, что в конце концов его непременно выгонят из его ужасно рафинированного издания, заливисто хохочет:

– Ну, выгонят, к тебе в редакцию попрошусь. Ты меня тогда научишь, как надо работать!

– А меня тогда возьмут на твое место! – парирую я.

Интересно, что Александр и Татьяна одинаково относятся к моей работе. Они оба, не сговариваясь, говорят мне:

– Ты просто помешалась на своей писанине!

Правда, подтекст у них разный.

Сашка смеется над моей настойчивостью и считает, что я все равно ничего не добьюсь. Таня же говорит, что трудиться на благо семьи должен мужчина, а не женщина, которая сидит с его ребенком.

Теоретически против ее слов я ничего не имею, но практически… Думаю, что если бы даже у меня был законный муж-миллионер, или даже, страшно подумать, олигарх, я все равно не прекратила бы работу в газете. Пусть бы он купил мне собственную газету! Но пока собственной газеты у меня нет, берусь за любые темы: задержка ли привоза на детские кухни продуктов питания или плохая работа системы отопления в нашем районе. Саша даже называет меня «певицей мусоропроводов». Но что с этим поделаешь? Пока мне не предоставляется возможность брать интервью у знаменитых личностей, ездить в командировки за границу и освещать важные переговорные процессы. Я пишу о том, что волнует простых людей, а это пища, жилье, зарплата и иногда любовь. На том стояла журналистика, на том и стоять будет.