Как леший домовым служил (СИ)

— Спасайся! — закричал внутри древний лесной дух-хранитель. Больше не раздумывая, Лопоух кинулся бежать, а сзади с глухим рычанием неслось клыкастое чудовище. До полосы кустов к счастью удалось добраться чуть раньше преследователя. Проскользнув между ветками, бывший леший в одно мгновение взобрался на стоявшее у самой реки дерево. Ужасный пес, отрезая пути отхода, закружился около ствола. Его хозяйка, прекратила изображать умиленную мамашу, а коляска вдруг зашевелилась, из нее выпрыгнуло жуткое существо, похожее на мускулистую длиннорукую обезьяну. В несколько прыжков достигнув дерева, оно полезло наверх.

— Сними его, или сразу башку открути! Только аккуратней, хозяйка живую голову заказывала! — крикнула женщина. Лопоуха охватил ужас. Он понял — еще чуть-чуть и его несчастная глупая голова будет висеть где-нибудь в чулане ведьмы. И самое страшное, что этот обрубок будет продолжать жить!

Когда тварь готова была его схватить, Лопоух вдруг вспомнил, что умел летать. Лет сто он уже не отрывался от тверди, но сейчас лучше было разбить свою голову в лепешку, чем отдать ее ведьме. Сильно оттолкнувшись от ствола, он взмыл вверх и почувствовал, что хватается за пустоту. Какое— то мгновение пытался удержаться, потом камнем рухнул вниз. Только у самой земли отчаянным взмахом рук удалось зацепиться за воздух. Задевая за верхушки кустов, он спланировал к речке, перелетев через воду, приземлился на ноги и быстрей зайца кинулся вверх по склону оврага.

Ночью, когда Лопоух, еще не успокоившись, нервно расхаживал по чердаку, перед ним материализовалась коренастая фигура старшего домового.

— Как служба? — поинтересовался он, мрачно оглядывая жилище подчиненного.

— Ничего, бывает и хуже, — пряча глаза, сказал Лопоух.

— Это точно! — подтвердил старшой и, насупившись, сообщил — Тут ко мне заходил кое-кто. Интересовались лопоухим придурком, который не в свои дела соваться любит. Я их отшил, конечно, но ты все-таки учти — когда лезешь, куда не просят, башку оторвать могут…

Заповедь «в чужие дела не соваться» Лопоух с тех пор усвоил крепко. Целыми днями он теперь просиживал на своем чердаке и без особой необходимости старался не выходить даже за пределы подъезда. А за стенами его убежища уже хозяйничала осень. Небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. Зарядили мелкие моросящие дожди, и в такую погоду чердак стал казаться уютным. Лопоух уже со страхом представлял, каково бы было ему сейчас в сыром холодном дупле. Постепенно он начал замечать и другие преимущества городской жизни. Один из новых приятелей, потомственный домовой Штепсель, научил пользоваться телевизором. Теперь Лопоух часами просиживал перед экраном в квартирах, хозяева которых поздно возвращались с работы. А иногда они вместе со Штепселем крутили видеомагнитофон. Владелица этого чуда техники вечерами, как правило, куда-то уезжала, и домовые до глубокой ночи могли смотреть фильмы на любой вкус. Правда, вкусы у них были разные. Штепсель любил боевики с погонями и перестрелками, а Лопоух предпочитал фильмы о путешественниках с красивыми видами гор, джунглями и настоящими животными.

Произошли изменения и в личной жизни Лопоуха. На одном из «лунных бдений» он нашел себе подружку. Традиционные сборища в ночь на полнолуние обычно происходили на верхних этажах недостроенного или пущенного на слом дома. Со всех окрестных чердаков и подвалов собирался народец, о котором люди знали только из сказок. Домовые, черти, кикиморы веселились с полуночи до первого автобуса, заменявшего в городе петушиный крик. На одном из таких сборищ Лопоух и повстречал свою будущую сожительницу.

Русалочка по прозвищу Веретеница давно покинула родные северные озера. Попав в город, она поначалу мечтала стать ведьмой обольстительницей, но что-то у нее на этом поприще не сложилось, и Веретеница с досады подалась в кикиморы. Впрочем, она еще не теряла надежды попасть в высшее общество. Одевалась Веретеница по последней моде, говорить старалась как уроженка столицы, хотя некоторые словечки все-таки выдавали ее дремучее происхождение. На домовых она с высоты своего русалочьего роста смотрела, как на недостойную внимания нелепость. Даже черти, слывшие ловеласами, не могли найти подход к этой капризной особе. Кикиморы недолюбливали заносчивую товарку, и в затянувшемся ожидании выгодной партии Веретеница стала страдать от одиночества. Тут ей и подвернулся Лопоух. Хотя этот чудаковатый домовой совсем не соответствовал идеалу бывшей русалки, она почему-то выделила его среди остальных и вскоре перебралась к нему на чердак, превратив холостяцкую берлогу в уютное семейное гнездышко.