Как любят кумиры. Звёздные романы: Нежность

Из рассказа Т. Кочемасовой: «У нас была радостная жизнь. Зная многие актерские пары, я могу сравнить – мы жили лучше всех. Он мог неожиданно приехать, я тут же собиралась, и мы ехали в гости, в ресторан. Он всегда старался брать меня с собой на все вечера, на праздники. Я не помню, чтобы он пришел домой в плохом настроении – даже если что-то не ладилось, он всегда улыбался. И я улыбалась…»

Однако, несмотря на такие отношения, брак Шакурова и Кочемасовой все-таки распался. Почему? Как объяснила в одном из интервью сама Татьяна, поводом к разрыву послужила ревность мужа. Причем ревность, по ее словам, необоснованная. Тем не менее в один из дней Шакуров собрал вещи и ушел, по большому счету, на улицу. Поскольку свою квартиру он оставил первой жене и все 11 лет жил с Татьяной в ее 28-метровой квартире.

Этот разрыв причинил боль обеим сторонам. В декабре того же года Шакуров даже слег в больницу с диагнозом «гипертонический криз». Татьяна с дочерью навестили его, и, со слов очевидцев, они очень мило поговорили. У многих тогда появилась надежда, что супруги вновь соединятся. Однако… Уже на следующий день по просьбе Сергея Татьяне передали, чтобы она в больнице больше не появлялась. Видимо, постарался кто-то из «доброжелателей». В результате жена и дочь даже не смогли поздравить Шакурова с 55-летием, которое актер отметил 1 января уже следующего, 1997 года.

На сегодняшний день бывшие супруги практически не общаются. Тем более что Шакуров вот уже несколько лет благополучно женат на преуспевающем продюсере Екатерине Бабаловой, которая моложе его на 28 лет (она закончила экономический факультет ГИТИСа). Познакомились они на работе. Катя как-то предложила Шакурову роль в антрепризе, но он отказался. Однако женщину запомнил и спустя какое-то время предложил встретиться и сходить вместе куда-нибудь отдохнуть. Та согласилась. Через некоторое время Екатерина переехала к Шакурову на Пресню.

Говорят, многие в актерской среде отнеслись к этому роману с недоверием, обвинив Бабалову… в корысти. Дескать, таким образом она за счет влиятельного любовника захотела решить свои проблемы. Но чуть позже, более внимательно присмотревшись к их роману, все поняли, что у Сергея и Екатерины – настоящая любовь. И вот уже почти восемь лет Шакуров и Бабалова живут вместе. Более того, в феврале 2004 года СМИ разнесли весть о том, что Екатерина беременна.

8 июня у счастливых родителей родился мальчик. Имя своему отпрыску они долго не могли придумать, пока в дело не вмешалась супруга Леонида Ярмольника Оксана. «Назовите его Маратом», – посоветовала она. Так и сделали.

Александр ШИРВИНДТ

В детстве, помимо учебы в музыкальной и общеобразовательной школах, Ширвиндт посещал еще одно заведение – школу бальных танцев при Доме ученых. Пребывание в ней доставляло ему гораздо больше удовольствия, чем в двух предыдущих. Особенно Саше нравилось танцевать полонез и падеграс. Впрочем, любовь к танцам подогревалась у него чисто практическим интересом: школа № 110 была мужской, и по большим праздникам в ней устраивались танцевальные вечера, на которые приходили девочки из соседней, женской школы. Ширвиндт на этих вечерах, что называется, блистал во всей своей красе, лихо отплясывая какой-нибудь краковяк или те же полонез с падеграсом. Девочки были в восторге, и немногие из них находили в себе силы отказать во внимании такому парню. Однако девочкам было невдомек, что их герой, блистая в одном, был слаб в другом.

Вспоминает А. Ширвиндт: «В моих школьных ухаживаниях – две трагические ситуации. В зависимости от времени года они повторялись всякий раз, как я знакомился с девочкой. Драма номер один: я не мог качаться на качелях. Драма номер два: терпеть не мог кататься на коньках. В то время никакое знакомство летом не обходилось без парка с обязательными качелями, а зимой – с катком. Под качелями для влюбленных подразумевались не такие качельки, которые сейчас во дворах для детей ставят, а громоздкие лодки на двоих. Девчонок на эти качели тянуло со страшной силой. Особенный шик состоял в том, чтобы раскачаться до небес и лететь, можно сказать, вверх тормашками. Меня в таких полетах тошнило, сразу начинала кружиться голова. Поэтому всякий раз, когда мы с подружкой вскарабкивались на этого монстра и она, счастливая, начинала изо всех сил приседать, все увеличивая и увеличивая амплитуду, я дико страдал. Правда, виду старался не подавать и, зажмурившись, раскачивался до полного посинения. Жуть!

Примерно то же происходило и с коньками. По школьным меркам я хорошо играл в баскетбол, на лыжах катался неплохо, но вот коньки у меня как-то не пошли… Если я спрашивал: «Куда пойдем?» – и девочка говорила: «На каток!», я думал: «Все, хана!» Страшнее всего – качели, на втором месте по ужасу – коньки. Ходил, но никакого удовольствия и счастья, особенно когда кто-то рядом выписывал кренделя, не испытывал…»