Как любят кумиры. Звёздные романы: Нежность

«Письма И. П. Г. (Илья Григорьев. – Ф.Р.) всегда были полны иронии, упрека и, может быть, большой любви, конечно, но все это такое больное, такое далекое мне, что вызывало во мне скверное состояние и абсолютно убивало желание смеяться и радоваться. А вот Вы совсем иное. Сознаюсь Вам, теперь можно, что в Нижнем я просыпалась каждый день веселой, потому что знала, что увижу Вас. А потом мы дурили вместе по целым дням. А помните, Вы меня поцеловали и меня это нисколько не обидело? Напротив, очень понравилось, и я не возражала против повторения. Не помню только, что помешало. Я так привыкла к Вам за короткое время, так привязалась, что мне теперь Вас очень не хватает. Но я надеюсь, что скоро встретимся и уж столько будем говорить, говорить, что, пожалуй, заговорим и остатки болячки моей к Григорьеву, хотя о покойниках плохо не говорят. Ведь для меня теперь он покойник, итак, пусть мертвые остаются мертвыми. Жду нашей хорошей встречи и Ваших хороших писем, которые доставляют мне море радости…»

Это письмо застало Коралли в Харькове, куда он приехал на очередные гастроли. Поездку эту он использовал с очевидной пользой для себя: привез родителям Шульженко подарок от дочери (валенки), а заодно и познакомился с ними. В отличие от Григорьева, Коралли сразу понравился старикам. Это придало молодому человеку храбрости, и уже в марте он явился в дом Шульженко в качестве официального жениха. Миссия закончилась успешно: согласие родителей на брак с их дочерью было им получено. Однако неожиданно на пути Владимира встала его мать, которая выступила категорически против того, чтобы ее сын-еврей женился на «хохлушке». С нее достаточно было одного сына, Эмиля, который недавно женился на русской. Обескураженный напором матери, Коралли честно написал обо всем Шульженко. Его письмо совпало с приездом в Харьков Григорьева. В итоге обиженная Шульженко снова возобновила свои отношения с «покойником».

Чуть позже Коралли тоже приехал с гастролями в Харьков и наконец впервые воочию увидел соперника. Оба друг другу не понравились. Как гласит легенда, между ними даже вспыхнула драка, которая произошла сразу после концерта, в коридоре театра. Для Григорьева она чуть не закончилась плачевно – из мифического покойника он имел все шансы превратиться в настоящего. В руках у Коралли оказался «браунинг» (его выдало украинское Губчека еще во время Гражданской войны), и он уже готов был разрядить его в своего соперника, но от нажатия на курок его сдержала Шульженко, которая внезапно сняла с пальца обручальное кольцо и отдала его Григорьеву. Тем самым окончательный выбор был сделан. 23 апреля 1930 года Шульженко и Коралли расписались. Свадьбу гуляли у родителей невесты на Владимирской. Мама жениха не приехала, сославшись на нездоровье. Однако спустя неделю молодожены сами приехали к ней в Одессу (у них там были гастроли), и долгожданное примирение свекрови с невесткой все-таки произошло.

Молодые жили в Ленинграде, там же и работали. Однако из-за специфики работы они частенько разлучались, разъезжаясь на гастроли в разные стороны. В таких случаях Коралли оставлял присматривать за молодой женой своего брата Эмиля Кемпера (тот, кстати, недолюбливал Клавдию и был категорически против ее вхождения в их семью). И вот однажды, влекомый неприязнью к Шульженко, Эмиль отписал брату, что она в отсутствие мужа встречается с молодым композитором Ильей Жаком. Коралли немедленно примчался в Ленинград и устроил жене сцену ревности (хотя сам, по слухам, никогда не упускал удобного случая завести интрижку на стороне). К счастью, до «браунинга» на этот раз дело не дошло. Шульженко дала мужу слово прервать все отношения с Жаком. По одной из версий, свое слово она сдержала. По другой – они остались тайными любовниками и встречались еще много лет. Во всяком случае, перед смертью Шульженко признается близкой подруге, что никого не любила так сильно, как Илью Жака.

Вскоре после того скандала Шульженко забеременела. Узнав об этом, Коралли страшно обрадовался и отвез жену рожать на ее родину – в Харьков. В мае 1932 года на свет появился сын, которого назвали Георгием. Однако радость от этого события была вскоре омрачена – умерла мама Клавдии, Вера Александровна.