Как любят кумиры. Звёздные романы: Страсть

Жизнь Артема Боровика оборвалась трагически: 9 марта 2000 года он погиб в авиакатастрофе. Самолет, в котором он летел в Киев вместе с бизнесменом Зией Бажаевым (это был его самолет), разбился при взлете в аэропорту Шереметьево. Поначалу возникла версия о диверсии, целью которой был Зия Бажаев. Однако следствие никакого криминала в этой трагедии не нашло. Причина падения самолета, как выяснилось, крылась в «человеческом факторе»: летчики забыли покрыть крылья самолета специальной жидкостью, из-за чего те обледенели.

Михаил БОЯРСКИЙ

Свою первую любовь Боярский встретил в конце 60-х, когда учился в Ленинградском институте театра, музыки и кино. Это была красивая, разбитная казачка с раскосыми глазами. С Боярским они выглядели отменной парой, и многие им откровенно завидовали. Однако на пути у влюбленных встала мама Боярского. Ей не хотелось, чтобы сын связывал себя узами брака с иногородней, и она долго отговаривала его от женитьбы: сначала, мол, институт закончи, а уж тогда… В итоге ко времени окончания института Боярский к своей казачке охладел. И она, поскольку не имела прописки, вынуждена была уехать из Ленинграда в свою провинцию.

Боярский же после окончания ЛГИТМиКа попал в Театр имени Ленсовета, и именно там встретил свою нынешнюю жену. На календаре был 1973 год. Их близкое знакомство состоялось во время репетиций спектакля «Трубадур и его друзья», где у Боярского была главная роль. На роль Принцессы претендовало сразу несколько молодых актрис, но Боярский выбрал себе в партнерши 19-летнюю Ларису Луппиан.

Лариса родилась в Ташкенте в многонациональной семье: ее отец был немецко-эстонских кровей, мама – русско-польских. В Театр Ленсовета она пришла в самом начале 70-х, когда училась на втором курсе того же института, что и Боярский, – ЛГИТМиКа. После прекрасного дебюта в спектакле «Двери хлопают» ее стали охотно снимать на телевидении.

Лариса Луппиан вспоминает: «Когда я в институте увидела Мишу впервые, он был побрит наголо (уж не знаю, в связи с чем) и выглядел как бандит. Так что серьезного внимания я на него не обратила, тем более что он тогда встречался с очень красивой девушкой, казачкой. Мы редко виделись, потому что учились на разных курсах. А уж когда он пришел в театр Ленсовета и мы вместе стали репетировать спектакль «Трубадур и его друзья», то присмотрелась к нему, и он мне очень понравился. Я полюбила его за красоту, а особенно – за кончик носа: очень уж красиво вырезан… Миша был такой обаятельный, общительный, остроумный, хлебосольный, щедрый – душа компании! Веселые были времена, и на фоне этого веселья протекал наш роман. Мы «репетировали» романтические поцелуи очень упорно, долго и… с удовольствием. Скоро мы начали встречаться уже не в декорациях, а в жизни. Сначала очень целомудренно: ходили держась за руки, ничего «такого» у нас и в помине не было. Мы даже спали в одной постели, нежно обнявшись, но без продолжений. Миша просто старался меня не обидеть, очень бережно ко мне относился. Почти год прошел, прежде чем мы решились на полное сближение. И когда это наконец произошло, он вдруг надолго пропал! Помню, я так переживала, мучилась: почему? В театре натыкалась на его холодное: «Привет!» – и все, расходились в разные стороны. Я ничего не спрашивала, не звонила, а дома каждый день рыдала в подушку. Так продолжалось примерно с месяц. Но как-то на одном банкете мы вдруг закружились в танце, обнялись и… больше не расставались. Думаю, он испугался тогда: такой красивый петух, а тут какие-то серьезные отношения, обязательства… Но и потом он частенько оставлял меня одну. Мог уйти на какой-то праздник, ни слова не сказав. Новый год всегда праздновал у своей мамы. Я сижу дома одна, у меня истерика, еле сдерживаю желание покончить с собой, и вдруг в последний момент, где-то за час до боя курантов, раздается звонок с милостивым приглашением. Мы проводили часик с его мамой, а потом отправлялись к кому-нибудь в гости. У нас была изумительная компания: Толя Равикович, совсем юный в то время Сережа Мигицко… Мы готовили капустники, играли в массовке, ездили за город, хохмили, пили вино».

Стоит отметить, что родители Боярского по-разному отнеслись к очередному увлечению своего сына. Мама опять была недовольна его выбором (Лариса тоже была иногородней) и даже звонила девушке и просила оставить ее сына в покое. А вот отец, наоборот, поощрял: «Давай, Мишка, очень интересная девушка». И Боярский выбрал сторону отца.

В Театре Ленсовета к этому роману тоже относились по-разному. Например, главный режиссер Игорь Владимиров даже угрожал Боярскому. Однажды вызвал его к себе в кабинет и прямым текстом заявил: «Не трогай Ларису!» Судя по всему, он сам имел определенные виды на молоденькую актрису (числился за Владимировым такой грешок). Поэтому, чтобы не раздражать коллег, влюбленные маскировались: в театр входили через разные подъезды.