Как любить животных в мире, который создал человек

Некоторые животные улавливают психические концепции. Крупные попугаи кеа из Новой Зеландии инстинктивно понимают вероятность. Если предложить этим птицам две банки со смесью вкусного и невкусного, они выберут не ту, где вообще вкусностей больше, а ту, где выше их содержание. Еще кеа понимают, что когда исследователь выбирает из банки лакомства, то чаша весов отклоняется. Размер и устройство птичьего мозга ограничивает их способности куда меньше, чем нам может показаться. Некоторые попугаи и шимпанзе умеют пользоваться словами: когда шимпанзе научили словам «зеленый» и «банан», они придумали фразу «зеленый банан» для обозначения огурца. Луговые собачки предупреждают о появлении койотов, собак, людей и краснохвостых сарычей разными сигналами; более того, если они сталкиваются с объектом, который никогда раньше не видели, они независимо друг от друга придумывают один и тот же позывной для его описания. Сложное общение не ограничивается млекопитающими. Пчелы с помощью своего рода танца внутри улья сообщают друг другу о месте, где есть нектар. Танец связан с расположением солнца, и насекомые помнят разные варианты для многих дней. Экспериментаторы даже устроили «пчелиный футбол»: пчелам давали подслащенную сахаром воду, когда те клали шарик в отверстие, и пчелы, которые до этого никогда ничего подобного не делали, находили более эффективный путь к цели. В дикой природе пчелы не сталкиваются с такими задачами, но «они, видимо, не просто копируют, а имеют некое представление о желаемом результате», утверждает Ларс Читтка, профессор психологии из Лондонского университета королевы Марии. Пауки плетут паутину всеми восемью лапками, но даже потеряв одну или несколько конечностей – что бывает с ними регулярно, – все равно могут плести аналогичные сети. Одно из объяснений заключается в том, что у них есть психический образ конструкции и они корректируют свое поведение согласно обстоятельствам. Мозг у них, быть может, невелик, но те возможности, которые у них есть, используются эффективно.

С определенной долей уверенности мы можем утверждать, что некоторые животные узнают себя в зеркале. Это говорит о том, что они осознают свое существование, что само по себе является предпосылкой для понимания эмоций других существ. Животные способны осваивать полезные формы поведения и делиться опытом. Когда в Великобритании стали производить бутылочки с молоком, закрытые фольгой, лазоревки и большие синицы придумали, как их открывать, и этот прием распространился по всей стране. Благодаря подобному обучению и подражанию внутри одного вида могут сложиться разные культуры: например, из-за разной среды обитания или благодаря простому экспериментированию разные группы слонов или китов могут делать некоторые вещи по-разному. Это отголосок различий между человеческими сообществами.

Итак, другие животные обладают интеллектом. А что они чувствуют? В голову к горилле – как и к любому человеку – не залезешь. Спросить животных, что они чувствуют, тоже не получится. Однако мы можем наблюдать за их поведением и изучать их организмы, отбросив представления об их ограниченности. Еще можно попробовать углубиться в рациональное обоснование их поведения и, например, провести тесты, где им приходится выбирать и тем самым проявлять свои предпочтения. Например, люди испытывают боль посредством специализированных нервных окончаний, центральной нервной системы и неокортекса головного мозга. Подобные структуры есть и у других млекопитающих; по-видимому, у птиц часть мозга тоже выполняет аналогичные функции. Более того, испытав воздействие болезненного стимула, многие животные учатся его избегать или готовы платить за доступ к обезболиванию так же, как мы бредем в аптеку, когда головная боль совсем замучила.

Эти доказательства неизбежно подводят нас к выводу, что у животных есть эмоции. Когда африканские слоны встречаются друг с другом после разлуки, они выбирают приветствие в зависимости от того, с кем имеют дело и насколько хорошо они его знают. «Даже если придерживаться строго научных методов, у меня нет ни тени сомнения, что слоны радуются, вновь находя друг друга, – пишет Синтия Мосс, один из пионеров в области исследования поведения слонов. – Может быть, эта радость непохожа на человеческую и даже несравнима с ней, но она играет очень важную роль во всей их социальной системе».