Как много знают женщины. Повести, рассказы, сказки, пьесы

КАТЯ. А я без стипендии на одни алименты. Лорочку на лекции водила в кацавейке, сама в папиной шинели. Она тихо сидела, но потом меня все-таки в деканате предупредили. Жалко на ребенка, говорят, смотреть, как он на лекциях мучается. Это ваш мальчик? Говорю на Лорочку, «мой». Пришлось в детский дом отдать, там все-таки трехразовое питание.

ЛИКА. Переступи, переступи через это. Они не виноваты. Мало ли какую мать ребенок раздражает. Это бывает. Меня Оля раздражает.

КАТЯ. Я ведь к ним ездила. Я-то переступила. Но кто другому сделал зло, тот того ненавидит.

ЛИКА. Все люди делают друг другу зло. Так было задумано.

КАТЯ. Я к ним приехала, они испугались и не открывают. Я через дверь им говорю, а они как мыши молчат. Нам дали вместе двухкомнатную квартиру, Лика похлопотала, в Москве. Молчат. Я была у следователя, за вас боролась, молчат. Следователь сказал, что ваша мать тут понаписала, что надо с фонарями разбирать, а я говорю, я ответила, что они были невменяемые. Молчат и, чувствую, вдвоем от дверей отскочили. Всё еще ненавидят меня.

ЛИКА. Оставь, оставь, едут две дряхлые старухи.

КАТЯ. Молчали и бумагами шуршали. Рвали на части.

ЛИКА. Это у нас семейное, мания преследования. Теперь все хорошо. Неточку восстановят в партии, Любочку в комсомоле.

КАТЯ. Куда! Любе сорок три года.

ЛИКА. Были обе синеглазые, с золотыми кудрями…

Звонит междугородняя.

Алло! Ффу. (Дует в трубку.) Кто говорит? Кого? Коровина, да, сейчас, Саша! Са-ша!

Входит Саша.

А кто это? Березай. Одну секунду, вот он идет.

САША (берет трубку). Алло.

Высвечивается кабинка межгорода, Рая у телефона.

РАЯ. Это я. (Плачет.)

САША. Привет.

РАЯ. Когда ты приехал?

САША. Только что.

РАЯ. Как доехал?

САША. Да нормально.

РАЯ. Нормально?

САША. Нормально.

РАЯ. Ты еще меня не забыл?

САША. Помню.

РАЯ. Ноги у меня распухли, не тот размер, был тридцать пятый, теперь тридцать шестой. Тридцать шестой с половиной.

САША. Какой?

РАЯ. Тридцать шестой. На микропорке.

САША. Хорошо. Мам, дай ручку записать. Так, записал, хорошо, взгляну. На микропорке.

РАЯ. Купи еще одеяло.

САША. Большое?

РАЯ. Маленькое.

САША. Маленькое. Есть.

РАЯ. Ты требуй у них развод.

САША. Ладно-ладно.

РАЯ. Развод, слышишь?

САША. Да ладно. Не будем спешить.

РАЯ. Ты меня любишь?

САША. А? А?

РАЯ. Ты меня любишь?

САША. Да. Я согласен.

РАЯ. Целую тебя.

САША. То же самое.

РАЯ. Ты любишь меня или нет?

САША. Нет, первое.

РАЯ. Я тебя жду.

САША. Да, так точно.

Входит ЭРА.

РАЯ. Ты не забудь, тридцать шесть с половиной.

САША. А?

РАЯ. Тридцать шестой с половиной.

САША. Я проверю.

РАЯ. Нет, ты, наверное, не вернешься.

САША. При чем здесь старые галоши.

РАЯ. Ты говорил с ними о разводе?

САША. Нет еще, но буду.

РАЯ. Я тебя люблю.

САША. Да, я тоже.

РАЯ. Я умираю.

САША. Да? Не надо волноваться, это вредно.

РАЯ. Когда едешь?

САША. Выезжаю сегодня.

РАЯ. Я тебя жду.

САША. Хорошо. Так точно, товарищ капитан.

РАЯ. Если ты не приедешь, я повешусь.

САША. Всё. А то деньги идут.

РАЯ. Я тебя целую.

САША. И я. (Кладет трубку, взволнованный.) Документацию просили привезти, плюс секретарша Еремина просит туфли на микропорке для дочери, тридцать шестой размер. Где бы купить?

ЭРА. Это теперь у тебя дочь секретарши Еремина?

Звонок.

ЛИКА. Эрка, это они.

Входят НЕТА и ЛЮБА.

Картина третья

Репетиция хора.

СТАНИСЛАВ ГЕННАДИЕВИЧ. Так. Бах. С первого номера.

ДОРА АБРАМОВНА. За такое пение хочу получать молоко.

Хор смеется. Поют.

Картина четвертая

Квартира Лики, стол. За столом ЛИКА, ЭРА, САША, ОЛЯ, КАТЯ, ЛоРа, МИХАЛ МИХАЛЫЧ, ЛЮБА. НЕТЫ не видно, она лежит на диване, ее закрывает стол, уставленный едой.

ЛИКА (торжественно). Господи, наконец настал день и все старые долги выплачены. Наконец вы вернулись, теперь я могу умереть.

НЕТА (подняв голову из-за стола). Ты спасла мне жизнь.

ЛЮБА. Мама, лежи.

МИХАЛ МИХАЛЫЧ (Кате). Катя вас зовут?

КАТЯ (рассеянно). А что такое?

МИХАЛ МИХАЛЫЧ. Есть разговор.

КАТЯ. Не могу и не могу.

МИХАЛ МИХАЛЫЧ. Это у вас займет буквально ничего.

Люба бросает взгляд на Катю, не обещающий ничего хорошего.

ЛЮБА. Мама, лежи. Тебе плохо.

Михал Михалыч отходит в сторону. Катя, посмотрев в сторону Любы и в сторону Лоры, кивает, но с места не двигается.

ЛИКА. Может быть, вызвать Клованского? Старичок под нами, он лечит, хороший старичок, профессор.

ЭРА. Он по желудку, мама. Вы вечно вызываете при насморке и радикулите, а он по желудку. Это же разные части тела.

МИХАЛ МИХАЛЫЧ (Кате, громко). Кое-что надо узнать.

КАТЯ (подходит). Ну что вам.