Как можно быть язычником

Причины, по которым Яхве предпочитает Авеля, на первый взгляд неясные, проясняются, если посмотреть на то, что представляют два брата. Убийство Каином Авеля выводит на сцену два различных образа жизни. Авель — кочующий пастух, а Каин земледелец (Быт. 4, 2). Первый продолжает в условиях нового общества, порождённого неолитической революцией, придерживаться типично донеолитического образа жизни: оставаясь верным традиции пустыни, он не закрепляется ни на каком месте. Второй же, Каин, является человеком неолитической революции, которая позволила человеку укрепить свою власть над миром, более полно подчинить себе мир как объект. Будучи земледельцем, он вследствие этого укоренен, закреплен на той самой земле, которую Яхве проклял за Адама (Быт. 3, 17). Если вновь употребить использованное нами ранее сравнение, он проявляет склонность к «кровосмесительной» приверженности матери-земле. Как говорит Эммануэль Левинас, он выбрал Целостность в противоположность Бесконечности, «языческое» покорение пространства в противоположность иудейскому владению временем-вечностью. Привязанность к определённой земле, укоренение несут в себе предвестия всего того, что Библия клеймит как «идолопоклонство» отдельных городов, патриотизма, государства и его блага, границы, отличающей гражданина от чужака, военного дела, политики и т. д. В то время как Авель своей жертвой показывает, что он сохраняет свой дух полностью свободным для Яхве, Каин своей жертвой требует от Бога освятить способ существования, который Бог осуждает, потому что он является ещё одним шагом на пути к самостоятельности, которой человек стремится достичь.[26] Как и Адам, Каин проявляет «гордыню», и именно по этой причине он осуждается. Бог осуждает прежде всего не столько убийство Авеля, сколько отказ Каина унизиться, покаявшись. Спрошенный Яхве («Где Авель, 6рат твой?»), Каин отвечает ему обвинением: «Разве я сторожу брату моему?» (Быт. 4, 9). Подразумевается: это ты, Яхве, должен его сторожить. В результате земледелец Каин обрекается на скитальчество: он отправляется кочевать — отправляется к «природе» в наказание за своё желание достичь сверх-природы. Адам также был осуждён за то, что возвысился над Законом. В каждом из случаев речь идёт о деидеализированной, уничиженной природе: в случае с Адамом, когда он становится по-настоящему человеком, природа становится «джунглями», в случае с Каином кочевничество превращается в изгнание. Тогда Каин заявляет: «Наказание моё больше, нежели снести можно» (Быт. 4, 13). Но он имеет при этом в виду лишь то, что его наказание чрезмерно. Вновь «гордыня»

В действительности Каин является по преимуществу культурным героем. Если мы и являемся «детьми Каина» — преувеличенная формулировка, потому что Адам и Ева породили также и Сета, — то мы являемся ими как культурные и цивилизованные люди. После своего осуждения Каин основывает первый город и даёт ему имя своего сына — Енох (Быт. 4, 17). Тем самым он удваивает свой грех; потому что, как очевидно, стремится сделать себе имя, а также потому что библейская традиция осуждает «тщеславие», заключающееся в наименовании города именем человека. Имя Еноха само по себе знаменательно, потому что его корень означает не только «открытие, начало», но и «человек». Другими словами, Каин стремится заменить чисто человеческим началом абсолютное начало, которое представляет собой творение. Он противопоставляет своё собственное начало началу Яхве и тем самым профанирует это понятие. Каин не ограничивает себя порождением городской цивилизации, в которой творится история, он является также и первым звеном в длинной цепи изобретателей цивилизации. Один из его потомков, Иувал, является первым музыкантом. Другой, Тувалкаин, является предком всех ковачей, и ему человечество обязано открытием металлургии: на этом основании он считается первым специалистом военного дела, что, разумеется, стоит ему совершенного особого осуждения.

Ещё одному потомку Каина, Нимроду, зверолову (то есть завоевателю), сыну Хуша, Книга Бытия символически приписывает строительство Вавилона, Ниневии, Аккада, Реховоф-ира, Калаха, Ресена и других городов (10, 8-12). Это отнюдь не случайно. Жак Эллюль в своей проницательной книге (Sans feu ni lieu. Signification biblique de la grande ville, Gallimard, 1976) рассказывает о том, что обнаружил в Библии подлинное проклятие городу, потому что это место, в котором человек наиболее склонен самовластно утверждать свободу своей судьбы.