В другой главе он учит о том же самом более подробно: «Есть восемь главных предметов созерцания: первый – Бог, невидимый и безвидный, безначальный и несозданный, Причина всего сущего, Троичное единое и пресущественное Божество; второй – чин и стояние умных Сил; третий – составление видимых вещей (то есть Божественные идеи и изволение о всем сотворенном); четвертый домостроительное снисшествие Слова; пятый всеобщее воскресение; шестой страшное Второе Христово Пришествие; седьмой вечная мука; восьмой Царствие Небесное. Четыре первые прошедшие и совершившиеся, а четыре последние – будущие и еще не проявившиеся ясно, однако же созерцаемые и признаваемые стяжавшими благодатью полную чистоту ума. Приступающий к сему без света благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, мечтательным духом будучи опутываем фантазиями и мечтающий». Это слово святителя Григория ясно свидетельствует о том, что догматы христианской веры (о Святой Троице, об Ангелах, о бытии мира, о воплощении и подвиге Христа, о воскресении, о Втором Пришествии Христовом, о вечных муках и Царстве Небесном), приоткрытые в Священном Писании, в полноте познаются только в опыте благодатной жизни.
Святые отцы предостерегают, что не следует преждевременно искать высоких созерцаний. Те, кто поддался искушению домогаться дарований прежде очищения души от страстей, «приобрели себе гордость и падение» (прп. Исаак Сирин).
Сверхъестественное откровение Божие предотвращает разум человека от уклонений по пути к истине в деле естественного богопознания и в то же время дает человеку познание о таких предметах, до которых человек никогда бы не мог возвыситься (тайны о Святой Троице, миротворении, Искуплении, освящении, судьбах мира и человека и пр.). Как дающее ответ на все высшие вопросы бытия и жизни, это откровение способно удовлетворить всем высшим потребностям нашего духа: разуму доставить свет истины, воле – силу к добру, сердцу – блаженство покоя. Как исходящее от Самого Источника истины Сына Божия и Духа Истины, глаголавшего через пророков и апостолов, оно представляет собой такую истину, относительно которой не должно быть места никаким сомнениям, неуверенности, колебаниям, возникающим в отношении к учениям человеческим.
Дарование людям сверхъестественного откровения не устраняет и надобности богопознания естественного.
Естественное богоискание и богопознание содействуют тому, что истины откровенного Слова Божия принимаются не путем только одного подчинения разума Откровению, не одной только внешней верой, но и всем существом человека; они воспринимаются уже как истины, отвечающие самым коренным и глубоким вопросам его духа. В видимой природе много такого, что может служить подтверждением и пояснением истин Откровения. Спаситель, говоря, например, о Промысле Божием, указывает на птиц и полевые лилии и, таким образом, учение сверхъестественного откровения объясняет примерами из области откровения естественного.
Нравственные условия богопознания