Как мужик ведьму подкараулил. Народные рассказы и сказки о нечистой силе

А потом в эту же ночь, когда похоронили, прошли поминки. И остались все ночевать. Сколько же? Что-то много детей... Тоже в двенадцать часов пришла: что-то не понравилось, стало быть, она что-то им говорила, что не надо было делать, или еще что... И они сделали не по ее, неправильно.

Потом и дед ее рассказывал:

— Лягу спать. В двенадцать часов дверь открывается. Хорошо так слышу! Она приходит.

— Ты что, дед, самовар-то не вскипятил? — На кухне тарелками брякает. Ходит, ругается.

И один раз сильно ругала его, что он испугался.

— Пойдем, дед, со мной! — Звала, стало быть, чтоб умереть, или как.

Он убежал, из дому убежал...

БАБА НЕХОРОШАЯ

У меня мачеха-то была баба нехорошая: дьявольщиной занималась. Про это все знали. А рядом с нами жил Костя Хромой, тоже этим делом занимался, но был послабже, поэтому и не дружили они промеж собой. Зло какое-то имели друг на дружку. Он ее побаивался.

И вот как-то я приезжаю в субботу домой с заимки, как это обычно было — в бане попариться. Да. Достал с полки шанежку мягонькую, налил молока и стал искать в шкафу свою ложку — у нас же у каждого своя ложка была. Пока ложку-то искал, обернулся к столу-то: ни шаньги, ни молока на столе. А она в сенях пол мыла, мачеха-то. Я ей:

— Куда же все это девалось?

— А что? Тебя черт притащит, да еще требуешь тут... То ему, другое!

Я обозлился, схватил ухват да ее в сенях-то и обуздал раз пять или шесть.

Ладно. Вечер настал. А спал-то я в телеге, в сарае. Собираюсь укладываться. И тут пошла у меня кровь носом, ртом!.. Рядом избенка Кости Хромого стояла, я и пополз к нему. В стену колочу кулаком.

— Кто там?

Ну, впустил он меня, я все рассказал. Он берет уголек и бросил его в стакан с водой — уголек сразу потонул.

— А-а-а. Это она тебя наказала. Она! Давай ладить. Я попил воды, ушел в телегу спать. Легко стало, успокоился. Утром она ходит по ограде, управлялася.

— Ну что? Куда сегодня пойдешь?

— А тебе какое дело? Пойду с ребятами гулять...

— Ну, гляди. — Сама в дом ушла.

...И вот пришли "госпожинки" — пост. (А она для вида соблюдала. Кулагу заварила). А меня перед тем Костя Хромой подзывает:

— Иди-ка к Кольке Семенычу, попроси у него собачьих хохоряшек штуки две, принеси.

Я пошел, взял, принес Косте. Он высушил, измял, пошептал и дал мне порошочек.

— Подсыпь-ка ей в кулагу, да сами-то не пробуйте!

Я с вечера обделал все. Она у окошка сидела, с бабами болтала языком.

Вот она нас накормила, сама села, куском макнула в кулагу и только надкусила — сразу на пол, пена изо рта, бить ее стало... Я выскочил, отца отправил, а сам боюсь. Побежал к Косте... Отец рассказывал: вот ее хлестало, ажно волосы на себе рвала...

Через два дня поправилась, встретила меня во дворе.

— Эх, и гад же ты!

— А ты-то кто? Зачем ты меня испортила?

И с тех пор она уже ничего не могла. Тут Костя-то и возвысился. А то ведь она сильней его была.

ИЗВИНИ, Я ВРОДЕ ПОПЫТАЛА...

У меня еще мать была жива, и отец. Было еще до армии, до кадровой... Ну да, где-то в тридцатом году.

Была у нас корова. А рядом тут соседка жила. Мать про нее все говорила:

— Она худая. Что бы она не натворила нам.

Я говорю:

— А что, мама?

— Она, — говорит, — хомуты надевает.

— Ну, да какие хомуты?

— А вот. Ты на нее шибко-то не ругайся, а то она может хомут надеть — пропадешь.

...Ну и вот. Эта корова, значит, вскором пришла: вымя все разнесло! Мать сразу видит: хомут надели. Корова зашла и сразу на пласт. Мать:

— Это она наделала! — И идет к ней. Приходит.

— Девка, ты это что же наделала у меня с коровой-то? Хомут надела?

Она туда, сюда:

— Ой, да верно, я попробовала на вашей корове, как получится.

— Да ты что? Ты у меня корову-то решила!

— Но, извини, я вроде попытала. — И к этому старику, Афанасию Павловичу, пошла, он и снял (она наденет, а сама снять уже не может. Ни в коем случае).

...А то на людей надевают. Быстро — опухоль, как будто змея укусит, — пухнет...

Афанасий Павлович-то почертил — к утру поднялась корова-то.

АКУЛЬКА И ДУНЬКА

У нас в одной деревне было. Тетка рассказывала про Дуньку и Акульку.

Шел один нищий по этой деревне, зашел к одной хозяйке. Она стирала, что ли. Говорит:

— Некогда мне тебя угощать.

Ну, он и пошел. Пошел да и сказал:

— Попомнишь меня.

С этого дня и началось чудиться. Акулька с Дунькой разговаривают друг с другом на печке и пакостят. То золы, то коровьего кала намешают в еду. Суп поставят в русскую печь, сами в поле уйдут, а Акулька с Дунькой намешают всякой дряни. Чай только вскипятят да и пьют один. А масла раньше помногу сбивали, так его в баню поставили, они и там все обезобразили.

Так и мучились с ними. Дело к зиме стало. Ночью уйдут во двор, скот гоняют. Утром кони в мыле, пена изо рта, косы в гриве. А потом придут и разговаривают:

— Ты замерзла, Дунька?

— Да нет, а ты, Акулька? — А самих-то не видно.