Как мы пишем. Писатели о литературе, о времени, о себе [Сборник]

«Таблетка», как уже упоминалось, прошла в шорт-лист «Нацбеста» и «Русского Букера». «Шалинский рейд» побывал в финале «Русского Букера» и «Большой книги». А «Иван Ауслендер» стал финалистом «Ясной Поляны» и премии «НОС». Первые места я нигде не получал. Если не считать премии «Эврика», у которой была короткая судьба, и премии журнала «Знамя». И премии газеты «Советская Россия», а также «Литературной России» за 2017 год.

Ещё за роман «Таблетка» я стал «человеком года» по версии журнала «Собака.ру», в номинации «Литература». На помпезном мероприятии при вручении приза я произнёс речь: «Знал ли я, простой сельский юноша, „понаехавший“ в блистательный Санкт-Петербург, что заслужу такое признание и стану частью культурной истории этого города!»

Перевод на французский книжки «Я – чеченец!» попал в финал конкурса «Русофония» в Париже. А однажды Фонд Горького свозил меня на сказочный остров Капри, потому что итальянский перевод моего рассказа вошёл в шорт-лист премии Горького. Дальше короткого списка дело, как обычно, не пошло, но неделя на Капри была незабываемой. Там я написал рассказ, вошедший в сборник «Новые сказки о Капри»; он есть и в аудиоверсии, записанной чудесным актёром.

У меня на шкафу есть место, где я собираю грамоты и почётные дипломы о своём коротко-списочном триумфе. Шкаф высокий, и дипломы не бросаются в глаза. Но если встать на стул, тогда видно. Когда мне становится грустно, я встаю на стул и понимаю, что всё, в принципе, не так уж и плохо.

Жизнь удалась

Так называется самый знаменитый роман нашего петербургского автора, руководителя Союза писателей, в котором я состою, Валерия Попова. Роман, кстати, очень грустный. Трагический. Мне вот-вот исполнится 45 лет. В принципе, программу, назначенную себе в детстве, я выполнил. С поправкой на карму. Полководцем я был ещё в школе: в военно-патриотической игре «Зарница» я руководил крупным подразделением, ведь я был председателем совета дружины! Триста пионеров строились на плацу под моим руководством, и я вёл их на победный парад мимо трибун центральной площади села Шали. Региональным вероучителем я тоже побывал, когда мне ещё не было двадцати. Рок-звездой: сделано, играл на электрогитаре, пел, на марафоне «Голосуй, а то проиграешь!» исполнил песню собственного сочинения «Козлиные игры», про всех кандидатов в президенты. Бизнесом занимался, заключал миллионные контракты на поставку табака российским фабрикам, которые в тот же год разорились. Чуть было не стал депутатом и влиятельным политиком. И писателем, конечно. Я ухитрился стать неудачником во всех областях человеческой деятельности. Обычно человеку надобно для этого много жизней; я уложился в одну, по ускоренной программе. Всё сделал, а что не сделал, то придумал, и никакой разницы.

Ведь главная цель жизни для нас, индусов, – это освобождение. Чтобы уйти и никогда не возвращаться обратно. Для этого надо избавиться от желаний. А лучший способ избавиться от желаний – это исполнить. Чтобы больше незачем было приходить. Хотя я, конечно, вернусь. Мне здесь нравится. Да и уходить я пока не собираюсь. Не так быстро.

Леонид Абрамович как-то сказал мне: в России надо жить долго. Иначе «не щитово», иначе не зачтётся. Потому что здесь всё происходит медленно и трудно. Слишком сильная гравитация. А если жить долго, то не надо получать всё и сразу, ведь тогда нечем будет занять остаток дней. Если сразу получить первый приз в «Большой книге», то чего ждать, на что надеяться все последующие годы? Если слишком быстро окажешься на вершине, тогда потом только спускаться вниз, а вниз спускаться всегда печально. Поэтому у меня есть ещё для себя задания. Я хочу написать новую книгу, такую, чтобы строгий критик Вадим Левенталь сказал: «Вот это настоящий роман», а не обзывал его, как обычно, «сборником публицистики». Ну и какую-нибудь первую премию наконец получить, например «Ясную Поляну», уж очень она мне понравилась.

А если мне не суждено протянуть так долго, то жалеть не о чем. И бояться нечего. Ведь смерти нет, есть только затухание колебаний нейронов в коре головного мозга, так чего нам бояться и о чём печалиться? Мне было весело тут. Это была славная охота.

Александр Секацкий. О писательской и читательской биографии

Парадоксы писательской биографии

Поступило предложение, которое можно назвать даже бесхитростным: написать о своем творческом пути. Действительно, что тут сложного: припомнить, что с тобой было, что прочел, что переосмыслил, что случилось в промежутках, – и записать. Я и хотел было пойти этим путем, но сразу понял, что шлейф житейских событий, как правило, не имеет прямого отношения к читательской, а следовательно, и к писательской биографии. Создаваемый избыток пафосных моментов, конечно же, искажает картину.