Как мы жили в СССР

О том, как складывалась в армии офицерская служба, рассказал мне Александр Яковлев, окончивший военное училище и прослуживший некоторое время в провинциальной глуши. Главное его впечатление – страшное пьянство среди офицеров. Из десяти служивших с ним человек за пять лет двое умерли (один захлебнулся собственной рвотной массой). Пять городских ресторанов заполнены были практически одними офицерами, поскольку у них имелось много денег, но тратить их в маленьком областном городке было практически больше не на что. При этом выяснилось, что техническая база армии находится в ужасном состоянии. В училище проходили одно, но в реальной жизни сталкивались совсем с другим [Яковлев, интервью].

Другая картина – военная служба полковника Бориса Подопригоры. Ему она была интересна и в карьерном, и в творческом отношении. Борис служил военным переводчиком, специализировавшимся на китайском языке. Интерес к Китаю был предопределен не только древней китайской культурой, но также тем, что в годы нашей молодости эта страна рассматривалась в качестве возможного противника на Востоке. Войны с Китаем, однако, не случилось. В какой-то момент возникла опасность «зависнуть» на капитанской должности с китайским языком. Тогда Подопригора выучил фарси и сменил направление своих «геополитических интересов». Он сделал успешную карьеру в афганскую войну и даже оказался последним советским солдатом, покинувшим территорию Афганистана (обеспечивал беспрепятственный вывод войск). Борис активно участвовал в первой чеченской войне и дослужился до поста заместителя командующего российской группировкой на Северном Кавказе [Подопригора, интервью].

Но вернемся к размышлениям Коцюбинского:

Я, честно говоря, совершенно не представляю нашу армию в действии. Это будет что-то вроде швейковской войны, только еще беспомощнее. Здесь все направлено на то, чтобы подавить человека, запугать его, вбить в него известный принцип: «умеющий повелевать должен уметь подчиняться». Такая армия вполне может существовать в мирное время. Но во время войны? Известно ведь, что ничтожное количество свободных греков побивало толпы персов, и не только ввиду лучшего военного искусства. Они защищали себя. А мы?

Чрезвычайно верное наблюдение. В тот момент мы еще плохо знали, как развиваются события в Афганистане, но 18-летний автор писем точно уловил суть стоявших перед армией проблем.

Миллионы забитых солдатиков – это глупая, рыхлая масса, которая не устоит перед горсткой каких-нибудь головорезов, потому что сразу же сработает выработанный «дедами» и сержантами принцип: «Не сопротивляйся сильному, все равно это бесполезно».

Через десять лет после этой записи актер Сергей Бодров в фильме «Кавказский пленник» прекрасно сыграл такого солдатика, оказавшегося в плену и совершенно не готового соперничать с энергичными и хорошо мотивированными врагами.

Стремление «закосить» от армии во многом определило мировоззрение семидесятников. Сталинский милитаризм постепенно трансформировался на территории СССР в так называемый милитаризм спортивных зрителей [Манн 2014: 45], когда обыватель радуется вооруженным столкновениям и в мыслях стремится наподдать противнику, но при этом сам не готов сражаться за родину и даже не стремится жертвовать собственным благосостоянием ради победы. Именно поэтому наша армия должна была в конечном счете пройти через радикальные реформы, важнейшей из которых является перевод ее на контрактную систему. Переход армии на контракт столь же нужен для развития, как переход экономики к рынку. Хорошо зарабатывающий профессиональный военнослужащий принципиально отличается от призывника. Примерно так же, как предприятие, работающее в условиях рыночной экономики, отличается от предприятия, функционирующего в условиях экономики административной.

Третий кинозал