Как мы жили в СССР

Под началом политбюро функционировало в СССР правительство, но это уже не был коллегиальный орган власти, в котором различные его члены должны учитывать аппаратную силу и политический вес друг друга. Правительство представляло собой совокупность министров (даже название официальное было «Совет министров»), подчинявшихся Косыгину, который являлся проводником линии политбюро. Министры обороны и иностранных дел, а также глава госбезопасности входили в политбюро и участвовали в принятии ключевых решений. Что же касается рядовых министров-хозяйственников, то они не выходили за пределы своих узких полномочий. Но полномочия эти были хоть и узкими, но большими. Через министров шло управление тысячами предприятий, разбросанных по стране. При этом контроль над экономикой осуществлялся и региональными комитетами КПСС: краевыми (крайкомами), областными (обкомами) и районными (райкомами). Руководителя (первого секретаря) крайкома или обкома иногда негласно называли хозяином региона (края или области). В ряде случаев он мог быть при решении экономических вопросов влиятельнее, чем министр. По оценке Михаила Горбачева, который сам долго возглавлял Ставропольский крайком, роль первого секретаря была сопоставима с ролью губернатора в дореволюционной России [Горбачев 1995: 122]. Ну а под секретарями жил и контролировал жизнь всей страны многочисленный apparatchik vulgaris, как шутили в то время партийные острословы [Степанов 2000: 215].

Человеку, не знающему, что происходит внутри этой системы, казалось, будто она четко функционирует. Как иронично писал Булат Окуджава, «Римская империя времени упадка / Сохраняла видимость твердого порядка: / Цезарь был на месте, соратники рядом, / Жизнь была прекрасна, судя по докладам». А вот о том, как шла экономическая жизнь на самом деле, речь пойдет дальше.

Кто обладает разрушительной силой?

В советское время среди интеллектуалов, понимавших более-менее, как устроена экономика страны, популярностью обладал следующий анекдот.

На Красной площади проходит военный парад. Движутся колонны танков, мощные тягачи везут ракеты, стройными рядами маршируют вдоль Кремлевской стены пехотинцы и моряки. На трибуне Мавзолея Ленина руководители страны принимают парад и приветственно машут руками защитникам родины. Подразделения шагают друг за другом, но вот наконец торжественное действо подходит к концу. Генеральный секретарь уже собирается покидать трибуну, однако на площади вдруг появляется новая колонна – немолодые мужчины в серых плащах и серых шляпах, с весьма заметными животиками и полным отсутствием строевой выправки. Генсек удивлен, он не понимает, в чем дело, и обращается к министру обороны:

– Это твои бойцы?

– Никак нет. Впервые вижу.

– А может, это твои? – спрашивает партийный лидер у министра внутренних дел.

– Никак нет.

– Значит, твои? – оборачивается генсек к главе КГБ. – Они ведь в штатском.

– У моих сотрудников выправка и под плащами заметна.

Но тут властелина страны тихонечко трогает за плечо глава правительства:

– Это мой контингент – экономисты из Госплана. Они обладают страшной разрушительной силой.

Откуда же бралась такая сила, обращенная на свой же народ? В советской экономической мысли считалось, что Государственный плановый комитет Совета Министров СССР (Госплан) работает на строго научной основе и хорошо знает все происходящее в народном хозяйстве [Ефимов 1979: 248]. Поэтому он составляет основные задания, которые для каждой отдельной отрасли экономики конкретизируются затем в отраслевых министерствах. Эти министерства спускали предприятиям плановые задания и проверяли их выполнение. Понятно, что при такого рода подходе многочисленные советские чиновники не могли уместиться в трех-четырех хозяйственных министерствах, как это принято в рыночных государствах (финансов, труда, экономики, внешней торговли). К концу 1975 года одних лишь промышленных министерств у нас в стране насчитывалось аж три с половиной десятка. Гражданское машиностроение было разбито на 11 структур, в том числе министерство тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, автомобилестроения, средств автоматизации и контроля. Отдельно существовали таинственные структуры с названиями, понятными лишь особо посвященным, – министерства общего машиностроения и среднего машиностроения. Под этими ничего не выражающими терминами крылись наши ядерная и ракетная индустрии (наверное, советские вожди хотели таким образом запутать наивных иностранных шпионов). Похожая картина чрезвычайной усложненности складывалась в строительстве, где имелось двенадцать структур, поскольку разные министерства формировались для создания различных промышленных, сельскохозяйственных и транспортных объектов [Smith 1988: 80–81; Пихоя 1998: 281].