Как на Дерибасовской угол Ришельевской

Майор где-то в глубине души понимает, что такой наглый малый просто обязан отправиться служить туда, где волосы начинают улетать с башки без помощи цирюльника. Так Фраерман же этого догнать не хочет, он вообще не согласный примерять портянку. Поэтому призывник рассказывает майору все, что он думает за него и догадывается за его маму. Но если Фраерман не хочет попасть в армию, майор наоборот очень желает оставаться в военкомате, где он катается, как импортный голландский сыр «паризьен» в оливковом греческом масле. И он сыплет на будущего защитника родины такие угрозы, от которых бы сам упал в обморок. Но наглый малый на них не ведется, а гнет свою линию в нужную Моргунову сторону психоневрологического диспансера. И попадает туда вместе с так и не снятыми шузами и направлением военкомата. За малым Фраерманом закрываются двери с решетками и он начитает бояться психов. А потом приглядывается до контингента и понимает, что таких нервных настоящие психи сами должны опасаться. Фраерман проводит в этом заведении всего неделю, за которую успел нарычаться на обслуживающий персонал на всю оставшуюся жизнь, получает в уже белый билет красного цвета статью «1О-Б» и пояснения главврача от военной жизни Моргунова, что теперь его в армию не призовет даже великий полководец Устинов.

За полгода энергичной деятельности — от призыва до призыва — Моргунов с генералом Капоном и его экономкой Майкой произвели на свет больше психов, чем это сделала богатая на такие явления одесская природа. А врачи со Слободки грызли локти в недоумении: что за конкуренты объявились у них в этом городе? Потому что наивно полагали, будто только они умеют за бабки лечить от ношения кирзовых сапог и неуставных отношений. И начинают нервничать, с понтом собственные клиенты, так как навалом бывает чего угодно, но только не денег.

А старому Капону это как раз плохо лезет в голову, потому что сколько можно быть генералом, когда бабки уже некуда девать? Так Капон настолько устал от этой армейский жизни, что переговорил с маршалом Моргуновым за отставку. Моргунов же не те психи, которых наштамповал за последние месяцы, он понимает: рядовой должен служить из-под палки, а генерал — это совсем другой пациент. Тем более, такой генерал, как Капон, который вместо капитуляции может устроить последний парад под лозунгом «Погибаю, но не сдаюсь», И в конце концов, кто даст гарантию, что у него нет военного предчувствия атаки противника на их веселую жизнь?

Так что Моргунов прерывает свою гуманную деятельность по призывникам, тем более, что ему тоже не очень нравится консервировать бумажки под названием деньги, а Капон без сожаления расстается с генеральским мундиром и табличкой на двери, но только не с экономкой Майкой, которая уже вполне сходит за гранд-мадаму. Потому что с ее помощью Капон решает вернуться к профессии честного спорщика.

И Майка Пилипчук начинает околачиваться на вернисажах, премьерах и прочей ерунде, будто в этом понимает столько, сколько публика, которая слетается на запах советского творчества. И заводит знакомства при помощи своей фигуры и внешности с разными людьми, за которых Капону имеет смысл снова спорить. В том числе она спуталась с самым популярным писателем Одессы Сергеем Гончаренко.

6

Сергей Гончаренко был таки-да нашим самым популярным писателем, а та полова, которой он поганил бумагу, попадала до людей только вместе с нагрузкой из Флобера или Достоевского. Он мастерски владел манерой соцреализма и регулярно кропал такую херню, что ее наотрез стонали читать в лите.

Гончаренко часто околачивался за границей, откуда постоянно привозил добро у раздутых чемоданах, и записи встреч в тощем, блокноте. А потом по-быстрому шворкал очередной вклад в советскую литературу и тащил его в издательство «Фонарь». Как профессионал высокого класса Гончаренко с одинаковым отвращением катал книжки за мир и дружбу, рабочих и колхозников, а также персональные воспоминания о выдающихся мастерах культуры собственного пошиба.

И вот как-то этот писатель проходит через таможню после того, как три недели околачивался у одной поганой капиталистической стране, которая до того гниет, что от нее до сих пор воняет на наших улицах. Ну и натурально лепит за месяц очередной шедевр литературы имени Черненко с его дефективной контрпропагандой, а потом с ходу волочит рукопись в этот самый «Фонарь».

Так республиканское издательство «Фонарь» только в такой дребедени и нуждается. Потому что все свои тематические планы посвящает исключительно очередному съезду партии. Гончаренко без дежурных комплиментов редакторов и так знает, что его новый шедевр — это как раз то, чего нужно партии и больше никому. Поэтому он не стал дожидаться, пока освободится главный фонарный редактор товарищ Советский, и буром прет мимо его секретарши прямо до кабинета.