Как начать карьеру

Говорил я долго, путано, перескакивая с одного на другое. Мой начальник слушал не перебивая, лишь изредка подкидывал уточняющие вопросы. По поводу Динки он возражать не стал, только несколько раз кивнул в ответ на робкий намек, что девочке вообще-то лучше жить здесь, чем среди простых людей, которые не поймут пробуждающегося дара юной ведьмы.

Наконец я иссяк и уставился на некроманта слезящимися глазами в ожидании какого-нибудь решения. Пасмурный рассвет вполз в комнату — в последние дни лета погода слегка испортилась. Но даже неяркое, скрывшееся за облаками солнце причиняло воспаленной коже страдания. Ужасно чесались глаза. Левая рука словно окаменела. Лишь в животе жил сгусток тепла — следствие выпитой только что настойки.

— Выглядите вы ужасно, Згаш, — покосившись на мое лицо, выдал начальник.

— Знаю. — Голос тоже слегка подвел и «сел». — Я становлюсь упырем…

— Не будем пока об этом. Думаю, вам надо…

— Я сам знаю, что мне надо, мэтр!

…Антиупыриная настойка подействовала, и через пару часов я почувствовал себя настолько хорошо, что решил навестить Анджелина Маса.

Возле тюремных ворот меня ждал неприятный сюрприз — вчера бывшего градоправителя в спешном порядке перевели в подземелья городской ратуши. Ой как же мне это не понравилось!

За истекшие сутки, конечно, ратушу после пожара никто не начал реставрировать — плотники просто-напросто разобрали сгоревшие деревянные перекрытия, убрали все следы пожара и поделили здание на пострадавшую от огня половину и более-менее пригодные для работы помещения. Средства на восстановление собирался выделить местный цеховой совет, ибо в ратуше проходили его заседания. Среди мелкопоместной знати тоже велся сбор средств, о чем свидетельствовала большая жестяная кружка, прибитая на входе. Я порылся в кошеле, достал несколько монеток разного достоинства (почти половину всех наличных денег) и бросил туда. Судя по тому, как вытаращились глаза приставленного к кружке стражника, такой щедрости он явно не ожидал. Дабы избавить охранника от искушения, пришлось сунуть ему монетку, чтобы лучше сторожил мой взнос и не вздумал разбазаривать.

Перешагивая через горы мусора, толстые балки и вывороченные каменные плиты, я терялся в догадках: почему бывшего градоправителя перевели именно сюда. Ратуша, насколько разбираюсь в архитектуре, не предназначена для содержания заключенных. Впрочем, много лет назад это ведь был родовой замок графского семейства — значит, как в любом уважающем себя замке, насчитывающем более трехсот лет, тут имелись подземелья. Во времена междоусобных конфликтов там оказалось так удобно размещать заложников, требуя за них выкуп, — убежать из каменных мешков практически не оставалось возможности, а в случае чего можно было запросто затопить камеры, слив в них воду изо рва. Сейчас рва не существовало — когда замок Масов превратили в ратушу, его засыпали, и затапливать камеры стало нечем. Разве что содержимым канализации, но в таких старых замках она тоже отсутствовала. Вероятнее всего, переезд как-то связывался с ожидаемым визитом королевского дознавателя: разрушенная ратуша должна была наглядно показать, до чего Анджелин Мас довел вверенный ему город. Не поведешь же дознавателя в тюрьму, где под окнами начальника на клумбах весело распускаются осенние цветочки!

Мое предположение оправдалось: одно из помещений на первом этаже ратуши приспособили под кабинет начальника тюрьмы. Он вынужденно делил его с тюремным же врачом и встретил посетителя в мрачном расположении духа. Старое здание отнюдь не способствовало поднятию настроения.

— Никого пускать не велено. — Мне не дали даже изложить свою просьбу до конца. — Вплоть до приезда господина королевского дознавателя все контакты с подозреваемым строго запрещены!

— Вы тоже верите в то, что господин Мас во всем виноват?

Начальник тюрьмы открыл и закрыл рот. Тюремный врач посмотрел на меня очень внимательно, но промолчал.

— Верю или не верю, но есть факты, в которых надо разобраться, — наконец получил ответ.

— Вот я и хочу разобраться и помочь…

— Запишу ваше имя. — Начальник тюрьмы полез за пером. — Когда приедет королевский дознаватель, он с вами побеседует. Как со свидетелем!

— Вот, значит, как…

— Вот так! — воскликнул начальник тюрьмы. — Приказ получен непосредственно от леди Лавины Байт! Я отвечаю перед ее семейством! Я не имею права…

— Вот, значит, как, — повторил я, пятясь к выходу, — графини вы боитесь больше, чем Смерти…

Что ответили мне в кабинете, слушать не стал — хлопнул дверью и направился прочь. Но отнюдь не к выходу — углубился дальше, в недра, так сказать, ратуши.