Как начать разбираться в архитектуре

Самым главным украшением – хотя, конечно, не только украшением, но и знаком, средоточием смысла – символического мира храма Сент-Фуа в Конке стал тимпан западного портала. Тимпан – это внутреннее треугольное или полукруглое поле фронтона над проемом арки и под антамблементом. Тимпан заполнен рельефными изображениями. В романских храмах он становился границей между обыденным пространством и священным внутрихрамовым: взглянув на него, верующий понимал, что должен оставить за порогом мирские заботы и страсти и предаться воле Всевышнего.

Сюжет тимпана в базилике Сент-Фуа – Страшный суд. В центре композиции, составленной из множества фигур, расположен Иисус Христос. Перед нами встает важнейшая для понимания романского искусства задача: правильно «прочитать» рельефный визуальный «текст» тимпана, чтоб понять, какое же послание адресовали пастве обитатели монастыря и что воплотил в камне создатель тимпана. Долгое время считалось, что это знак неизбежного возмездия за земные грехи; однако французские культурологи, последователи научной исторической «школы Анналов», предложившие изучать «историю живых людей» и «историю живых обществ», а не идеологий или формаций, предложили иное понимание. Они отмечали, что в Европе после обретения относительной политической и экономической стабилизации поменялся характер религиозного миросозерцания: не столько Карающий, сколько Милосердный Бог открывал Себя пастве во время богослужения. Дух времени изменился; искусства не могли бы расцветать, если бы в мире не блистал лучик надежды; так стал иным и образный строй памятников зрелой романики.

Историк Средневековья Жорж Дюби видел свидетельство изменений точки зрения на мир в тимпане базилики Святой Магдалины в Везле (освящена в 1132 году, отстроена после пожара в 1165 году). Изображенный здесь Христос – Источник животворного света, исходящего от Его рук. Впервые в истории искусства темой тимпана в базилике Святой Магдалины избрана миссионерская деятельность апостолов, проповедовавших христианство среди земных народов, реальных (эфиопы, армяне) и фантастических (гиганты, пигмеи, собакоголовые и другие). Теперь не наказание за грехи на Страшном суде, не ожидание ужасов ада – закономерного следствия страстей и пороков, а грядущее освобождение от тягот и приобщение к Свету занимало сознание средневекового человека.

Европеец в Средневековье постепенно понимал, что у него есть своя судьба. Постепенно он преисполнялся уверенности, что его ждет спасение; он был грешен, да, но боролся с бесами, рассчитывая в этом нелегком деле на поддержку Девы Марии, святых и ангелов. И здесь мы можем заметить важнейший со времен античности мировоззренческий сдвиг, о котором необходимо знать, чтобы правильно понять не только романскую эпоху, но и последующую готическую. Сдвиг этот касается двух понятий: возмездие и совесть. Античность не знала совести; совершая нечто недолжное, попирая человеческие законы, эллин или даже римлянин в начале истории империи понимал, что его настигнет кара всевидящих богов. Впервые понятие conscientia, которое можно перевести как «совесть», возникло в римском праве примерно в I в. до н. э. и уже оттуда перешло в нравственную философию Цицерона, Сенеки и др. Но даже это понятие не вполне соответствует нашим представлениям. Потому что conscientia – это способность человека к внутренней самооценке, к возможности знать за собой свои проступки. Но знать – не обязательно чувствовать, а в совести эмоциональная составляющая не менее, если не более, важна, чем рациональная. Конечно, эмоциональная оценка могла появиться только после того, как люди осмыслили и прочувствовали земной путь Христа и особенно – его страшное завершение, когда Христос отдал Самого Себя на мучительную казнь ради того, чтобы искупить грехи человеческого рода. Христианская, а вслед за ней и повседневная этическая категория совести, разумеется, подразумевает оглядку на главное событие христианской истории – Распятие. И как важно, что современное понятие совести оформилось как раз в эпоху романики, после Четвертого Латеранского собора 1215 года, когда церковью была принята доктрина личной исповеди, личной ответственности человека перед Богом за совершенные грехи.