Как начинался язык. История величайшего изобретения

Естественно, на это можно ответить: что одному «своеобразное и эксцентричное», то другому «блистательно и оригинально». Нет ничего плохого в том, чтобы плыть против течения. Лучшая работа часто оказывается своеобразной и эксцентричной. Я же призываю к тому, чтобы поставить идеи Хомского под сомнение не потому, что они оригинальны, а потому, что они ошибочны. Он упорно отстаивает свои взгляды уже несколько десятилетий. В недавно вышедшей книге об эволюции языка[160], написанной в соавторстве с преподавателем теории вычислительных систем из МТИ Робертом Бервиком, Хомский представил теорию эволюции языка, являющуюся итогом 60 лет работы в области лингвистического теоретизирования. Работы, обоснованность которой Сёрл ставит под сомнение. Взгляды Хомского для 1950-х гг. были настолько новыми и эпатажными, что поначалу многие считали их подлинной революцией в лингвистической теории и первым выстрелом «когнитивной революции», началом которой многие считают конференцию в МТИ 11 сентября 1956 г.

Но теория Хомского не стала ни лингвистической, ни когнитивной революцией. В 1930-е гг. предшественник Хомского, я бы даже сказал, его вдохновитель, Леонард Блумфилд и Зеллиг Харрис, научный руководитель Хомского, разработали теорию языка, в рамках которой центральным элементом считалась структура, а не значение. Коммуникация признавалась вторичным элементом. Удивительное сходство с теорией самого Хомского. Еще один предшественник Хомского — Эдуард Сепир. Начиная с 1920-х гг. он разрабатывал идею о том, что психология (то, что некоторые сегодня называют познанием) исключительно сильно взаимодействовала с языковыми структурами и значениями. Несмотря на очевидное влияние предшественников, Хомский уже много лет утверждает, что его взгляды оригинальны и самобытны. В своей новой работе, посвященной эволюции языка, он вновь утверждает, что язык — это вычислительная система, а не система коммуникации[161].

То есть для Хомского без рекурсии нет языка. Но данные об эволюции языков и наблюдения за современными языками рисуют совершенно иную картину. Они указывают на то, что рекурсия начала появляться в языке, как мы писали ранее, через язык, просодию и другие варианты декомпозиции голофрастических высказываний.

Звуки речи порождали звуковые символы (слова и фразы), символы постепенно начинали использоваться в рамках более длинных цепочек символов. Жесты и интонация, будь они точно связаны с определенными частями высказываний или только воспринимались в качестве таковых, приводили к декомпозиции символов. Другие символы могли появляться на основе высказываний, у которых изначально не было особой внутренней структуры, но которые постепенно делились на части посредством жестов, интонации и т. п.

Смысл в том, что рекурсия вторична по отношению к коммуникации, а фундаментальная человеческая грамматика, которая обеспечила появление первых человеческих языков, — это грамматика G₁[162].

Теория Хомского (грамматика прежде всего) не соотносится с данными об эволюции человека и культурными свидетельствами о возникновении усовершенствованной коммуникации. Она игнорирует учение Дарвина о постепенной эволюции, ничего не говорит о развитии иконических знаков, символов, жестов, языков с линейной грамматикой и т. д., предлагая вместо этого удовлетвориться генетической сальтацией, которая якобы неожиданно наделила людей рекурсией. Еще раз отметим, что, согласно этой теории, коммуникация не является главной функцией языка. Хотя все существа так или иначе общаются, только у людей есть язык, поскольку только у людей имеются структурно-зависимые правила[163].

10. Говорить руками

Маленькие жесты могут иметь большое влияние.

Джулиана Маргулис.

Невыражаемые культурные знания формируют грамматику, поэтому они также важны для ее компонентов: слов, жестов, фонологии, синтаксиса, дискурса и диалогов. Однако многие лингвисты и антропологи часто не рассматривают жесты вообще либо излишне поспешно заключают, что они являются вторичными средствами речи, отдельным, самостоятельным аспектом человеческого поведения. Но исследователи, представляющие различные теоретические подходы, показывают, что между движениями рук, лингвистической структурой и познанием существуют тесные взаимосвязи, поддерживаемые невыражаемым культурным знанием. Любая теория эволюции языка должна включать рассмотрение «симбиоза» между руками, ртом и мозгом, а также объяснять, как он мог развиться[164].