Как нам понимать свою страну. Русская идея и российская идентичность: прошлое, настоящее, будущее

Отраслевые приоритеты необходимо дополнить и сочетать с территориальными преференциями. Необходимо выбрать 5–7 регионов – точек роста – расположенных по возможности равноудаленно по всей российской территории. Это остановит неуправляемый приток граждан из других частей распавшегося СССР и из стагнирующих, депрессивных территорий самой России в болезненно-гипертрофированную столицу. Наша страна всегда должна нести военные расходы, но армия нам нужна не для захватов, а для гарантии своего суверенитета, целостности и мирного строительства.

Демократия. С переходом к обустройству связана еще одна «старо-новая» норма. Обустройство невозможно без гражданских свобод и демократии. Говоря современным языком, демократические институты существовали и действовали у нас во все времена, кроме советских. Новгородское вече – ровесник исландского альтинга, первого европейского парламента, затем земские соборы и боярские думы. При Петре I они были преобразованы в Госсовет – совещательно-законодательный орган при императоре. Уточню, что термин «самодержавие», описывающий многие столетия отечественной истории, сплошь и рядом трактуется неверно. Самодержавие не имеет никакого отношения к диктатуре и тирании, речь идет о самостоятельности и независимости от других государств. Отдельный разговор – о местном самоуправлении – земствах и других местных выборных органах, которые существовали у нас также многие столетия.

Но от прошлого вернемся к рассуждениям о дне завтрашнем. Серьезной предпосылкой гражданского, творческого, научного поиска являются гарантии прав и свобод. И демократия нам действительно жизненно необходима. Но демократия по-российски имеет свою специфику. Она не должна быть безбрежной, не должна выходить за рамки морали. (Однополые браки, свобода сексменьшинств – это болезненные заблуждения наших соседей). Понятно, что люди бывают разные, но объявлять тех, кто не совсем здоров, парадопобедителями – ошибка, которую следует избежать.

Говоря о соотношении демократии и правил, регулирующих жизнь общества, стоит помнить и о других ограничителях. Национальные традиции, культурные особенности и обычаи, исторический опыт – это золотоносные зерна, к которым следует относиться уважительно и бережно. Они не должны вытесняться искусственно ускоряемой глобализацией ценностей. В общественной жизни открытая дискуссия и даже ограниченный эксперимент возможны, но только по итогам многократной проверки его результаты могут обрести право на «массовое употребление». Осторожность и своеобразное предтестирование новых общественных правил нужны в социальной сфере не меньшие, чем апробация новых лекарств в медицине.

Невидимая граница между тем, что следует считать вечно-неприкосновенным и допустимым новаторством заранее никем не определена. Ее сохранение – постоянная проблема. Добавлю, что максимум свободы, отказ от всех действующих ограничений необходим тогда, когда нормы грубо нарушены, т. е. в тоталитарно-авторитарном государстве. Но после его демонтажа и свободного политического волеизъявления, после создания демократического государства востребованы рамки, сохраняющие новую систему. Необходимы отобранные обществом и его моральными лидерами регуляторы в сфере гражданских прав, политической активности, в области критики правящего политического класса.

Утверждая демократию, необходимо учитывать и ее слабые места. Одна из проблем состоит в том, что при демократическом волеизъявлении «голоса подсчитывают, а не взвешивают», т. е. демократия уравнивает экспертов и дилетантов, специалистов и тех, чья квалификация минимальна. Поэтому политическое устройство будущей демократической России может дополнить и уравновесить тот, кто традиционно, по наследству обладает наивысшей подготовкой, наилучшим образованием, кто готовится к соответствующей миссии с детства и кто не зависит от конъюнктуры политических партий. Эту функцию традиционно выполнял Российский императорский дом, сохраняющийся и сегодня. При определенных условиях традиционный для нас институт монархии, со временем, может обрести новое место в возрожденной российской государственности.

Оправославии и двух европейских субцивилизациях. А как быть с другой важнейшей составляющей Русской идеи – с православием? Вопрос веры и отношения к традиционным конфессиям – глубоко личный, каждый человек решает его в соответствии с собственными убеждениями. Но если рассматривать православие не как религию, а как определенную систему ценностей, надо отметить: его главные и специфические начала – нравственность и духовность.