Как написать прорывной роман. Секреты мастерства от знаменитого литературного агента

Связующим элементом в сборнике рассказов Сьюзан Вриланд «Девушка в нежно-голубом» (Girl in Hyacinth Blue, 1999) является картина Вермеера. Рассказы Вриланд следуют в обратном временном порядке, от наших дней к событиям в Амстердаме в период нацистской оккупации и, собственно, созданию картины – портрета дочери Вермеера Магдалены. Пусть и очень разные, все эти рассказы постепенно проливают свет на значение этого полотна.

После того как Хелен Филдинг произвела сенсацию своим «Дневником Бриджет Джонс» (1996), мир захлестнула волна романов и сборников рассказов об одиноких, умных, безработных, невротичных молодых женщинах, ищущих приличную работу и приличного мужчину. Перечислить все не представляется возможным, но вот некоторые из них: «На дне бокала» Кейт Кристенсен (In the Drink, 1999), «Девушка с сигаретами» Кэрол Уолпер (The Cigarette Girl, 1999), «Любовь: инструкция по применению» Клэр Нейлор (Love: A User’s Guide, 1997), «Тревоги Тиффани Тротт» Изабель Вульф (The Trials of Tiffany Trott, 1999), «Чур я» Элиссы Шаппелл (Use Me, 2000), «Мое свидание с Сатаной» Стейси Рихтер (My Date With Satan, 1999)… И это я назвал только самые громкие примеры.

Привлекательность этих книг, очевидно, составляет секс, изобилие секса, но достоинства лучших из этих сборников им не ограничиваются. С виду «Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле» Мелиссы Бэнк (The Girls’ Guide to Hunting and Fishing, 1999) – очередной сборник историй об одинокой, умной, безработной, невротичной молодой женщине, ищущей – ну, вы понимаете. Но Джейн Розеналь, протагонистка Бэнк – яркая девушка, чье огненное остроумие и самоирония делают ее необычайно симпатичной персоной. Жажда любви в ней столь же сильна, как и непонимание, где ее искать. Еще у нее есть невероятная привычка сбалтывать лишнее в самый неподходящий момент – например во время игры в покер на раздевание.

Высокий градус эмоциональности в рассказах Бэнк подкрепляется их столь же эмоциональными развязками. Одни и те же персонажи возникают то тут, то там и открываются с неожиданных сторон. Наконец, Джейн встречает идеального мужчину:

Мы продолжали говорить о книгах, и, когда я сказала, что больше всего люблю «Анну Каренину», мои слова произвели на него примерно такое же впечатление, какое на любого другого мужчину производит сообщение: «Я не ношу нижнего белья»[45].

Джейн упускает свой шанс, изображая недотрогу. Мистер Идеал влюбляется в другую. Почти до самой последней страницы кажется, что все-таки Джейн не суждено обрести любовь всей жизни. Бэнкс подвергает хороший конец серьезным сомнениям. Будет ли хеппи-энд? Я не был уверен в этом до самого финала. (Будет.)

Как видите, даже при отсутствии сюжета симпатичный одинокий протагонист и сильный центральный конфликт все же способны объединять рассказы и наделять их прорывной мощью.

Ваш уникальный сложный сюжет

Провалиться в великий роман – одно из лучших удовольствий в жизни. Часы пролетают незаметно. Перед вами оживает иной мир. Вершатся судьбы. Если роман по-настоящему захватывает, я представляю, что сам попал в эту историю, и придумываю альтернативные выходы из ситуаций, пытаясь исправить все, что пошло не так. Вы тоже так делаете или я только что поставил себя в глупое положение?

Большинство читателей говорит, что увлекает их крепкая история. Но что именно это значит? Думаю, что большинство романистов согласится, что «крепкая» история – это непредсказуемая история. Сложно удивлять и пленять читателей, следуя некой определенной формуле. Само собой, великим писателям такое под силу, но большинство авторов способны удивить читателей и самих себя, лишь взявшись за сюжет, который можно разворачивать во все стороны, осложнять и, вероятно, делать это довольно долго. В таком случае история может совершать неожиданные маневры, отклоняться от основного маршрута, расслаиваться и преподносить нам сюрпризы.

Создание сложной сюжетной схемы прорывного уровня требует смелого подхода в том, что касается структуры. Нацеленные на прорыв романисты готовы экспериментировать, менять ход истории, выбрасывать из рукописи огромные куски текста, дописывать ее… Короче, делать все необходимое для того, чтобы придать красивую форму хитросплетениям множества элементов, из которых состоит масштабный роман.

В сцене может смениться рассказчик. Внутренний конфликт, вскрывшийся ближе к концу первого черновика, во второй редакции может превратиться во второстепенную сюжетную линию. Крепко сконструированный замысел, как мы уже убедились, так богат на неизбежные конфликты, что шансов найти для всех них простые, быстрые и элегантные симметричные разрешения довольно мало. Прорывные романы склонны разрастаться. Если не в длину, то в глубину – персонажей, детализации места действия, тематики и прочего.