Как написать прорывной роман. Секреты мастерства от знаменитого литературного агента

– Видеть общее и упускать частное – это не благородство. Ты путаешь эмоциональную трусость с честью. – Подбирая слова, она все больше уверялась в них. – Делать то, во что веришь, – единственный правильный путь, даже если от этого больно, исполнять свой долг ради дружбы, а возможно и любви – это, разумеется, великий идеал. Но сбегать от неравнодушия, от доброты и самоотдачи, предпочитая им героику во имя общего дела, каким бы благородным оно ни было – это разновидность трусости.

Вскоре после этого Меррит разрывает помолвку с Бриландом:

– Любовь – нечто большее, чем одно лишь восхищение, Лайман, – с невероятным трудом произнесла Меррит, сбиваясь на всхлипы. – Любовь – это когда переживаешь за кого-то, будь он прав или нет, когда заботишься о нем в тяжелые моменты, оберегаешь его, пока он вновь не обретет силу. Любовь – когда делишь с другим все, и малое, и великое.

Конкретно это суждение звучит не столь прозрачно, как примитивное обличение войны, но впечатляет куда сильнее благодаря убежденности, с которой Перри его произносит – или скорее произносит его устами Эстер. Перри овладела еще одним секретом выражения пылких убеждений: из уст персонажей они всегда звучат убедительнее, чем когда их высказывает сам автор. Эффектнее выходит, если у персонажей есть свои причины озвучивать такие убеждения, а еще лучше – когда они демонстрируют их с помощью конкретных поступков.

На протяжении всех тридцати романов внутренний пыл Перри не вызывает сомнений. Писать ее мотивирует острое осознание того, какую боль приносит несправедливость. Я уверен, что и без этого посыла ее викторианские детективы были бы столь же популярными, хотя, возможно, не столь запоминающимися. Она также позволяет своим персонажам выражать ее мнение, и пусть даже иногда они и выглядят моралистами, сама Перри в дидактизм не впадает. История у Перри всегда на первом месте.

Внутренний пыл, подобный тому, что живет внутри Перри, я замечаю и в других писателях, которые совершают прорыв. Он проступает и на круглых столах во время писательских конференций, и в баре при отеле под конец дня. У сильных романистов крепкие убеждения. И, что важнее, они не боятся их выражать. Поскребите любого автора бестселлера – под внешней шелухой вряд ли обнаружится слабак. Вы увидите пылкого, страстного ревнителя своих убеждений.

Что вас заботит? От чего у вас закипает кровь? Что вызывает у вас буйный хохот? Какие из человеческих страданий вызывают у вас корчи сочувственной боли? Вот что нужно внедрять в прорывные романы. Идеи, которыми не горите вы сами, не пробудят огонь в читателях.

Оставайтесь верными своим убеждениям. Лелейте их. Дайте им наполнить вашу историю энергией, которая будет двигать ее вперед, словно гигантские поршни паровоза. Позвольте себе быть неравнодушными, потому что так вы сможете впустить пыл в свою жизнь – и именно пылких историй жаждут ваши читатели.

Как плавно обозначить мысль

Проблема в обсуждении основной мысли романа заключается в том, что в любой дискуссии «мысль» непременно представляется чем-то отдельным, тем, что добавляется в историю в конце, как тертый сыр, которым посыпают запеканку за двадцать минут до готовности. Действительно уместная мысль не живет на расстоянии от истории, а является неотъемлемой ее составляющей. Она не встраивается в историю, а скорее всплывает в ней по ходу сюжета.

Некоторые теоретики утверждают, что мысль в произведении либо есть, либо ее нет. Я с этим не согласен. Я считаю, что полезнее заранее продумать, какие нравственные установки лягут в основу вашей истории, но убежден, что это подразумевает скорее проработку тех убеждений, которые присущи фигурирующим в ней людям, а не вам самим. И даже такой подход не гарантирует того, что в вашем романе время от времени не будет проступать нравоучительный тон!

Чтобы избежать нравоучительности, писателю, который хочет совершить прорыв, лучше не применять идею глобального масштаба ко всему роману сразу, а скорее изучить отдельные сцены на предмет того, каким образом каждую из них можно сделать пронзительнее и эмоциональнее. Спросите себя: что движет вашим персонажем в данной конкретной сцене?