Как нас обманывают органы чувств

Теперь факты: наблюдение может проверить утверждение о том, что происходит, когда никто не смотрит. Тех, кто этого не понимает, можно простить. Даже гениальный физик Вольфганг Паули пропустил это и приравнял подобные утверждения к «старому вопросу о том, сколько ангелов уместится на острие иглы»{103}. Но в 1964 году физик Джон Белл доказал его неправоту: существуют эксперименты, которые могут проверить подобные утверждения – например, утверждение, что электрон не обладает спином, когда никто не смотрит{104}. Эксперименты Белла проводились в разных вариациях и показали надежные результаты. Теорема Белла перенесла подобные утверждения из мира ангелов в научное поле. В шестой главе мы обсудим как.

Таким образом, эти утверждения находятся в компетенции науки. Но находятся ли они в компетенции эволюции? А именно, можем ли мы спросить, поощряет ли естественный отбор достоверное восприятие? Можем ли мы ожидать, что теория эволюции вынесет вердикт?

Некоторые спорят, что она не может: достоверное восприятие должно также увеличивать приспособленность. Достоверность и приспособленность, утверждают они, не соперничающие стратегии, а скорее одна и та же стратегия, рассматриваемая с разных точек зрения{105}. Следовательно, эволюция не может вынести непредвзятый вердикт.

Этот довод не годится, потому что он забывает простой момент про приспособленность: согласно стандартному представлению эволюции, хотя выгоды приспособленности зависят от истинного состояния мира, они также зависят от организма, его состояния, его действий и конкуренции. Помет, например, дает большие выгоды голодным мухам, но не голодным людям. Гидротермальный источник, изрыгающий сероводород при 80°C в воду на глубине нескольких километров, обеспечивает большие выгоды помпейскому червю (Alvinella pompejana), но страшную смерть всем, кроме горстки экстремофилов. Отличия между состоянием мира (скажем, куча помета) и выгодами приспособленности, которые оно дает организму (скажем, мухе или человеку) ключевой момент эволюции.

Согласно стандартному представлению эволюции, выгоды могут варьироваться в очень широких пределах, а истинное состояние мира остается фиксированным. Отсюда следует, что видеть истину и видеть приспособленность – две разные стратегии восприятия, а не одна и та же, просто с разных сторон. Эти две стратегии могут конкурировать. Одна может доминировать, а вторая исчезнуть. Так что это ключевой вопрос, а не концептуальная ошибка: естественный отбор поощряет восприятие, настроенное на достоверность или на приспособленность?

Некоторые возражают, что теория эволюции не может рассматривать этот вопрос, потому что он может ее опровергнуть. Эволюция предполагает существование физических объектов в пространстве и времени, таких как ДНК, РНК, хромосомы, рибосомы, белки, организмы и ресурсы. Она не может, не опровергнув себя, прийти к выводу, что естественный отбор толкает достоверное восприятие к вымиранию. Потому что тогда сам язык пространства, времени и физических объектов будет неверным языком для описания объективной реальности. Наши научные наблюдения физических объектов в пространстве-времени, таких как ДНК, РНК и белков, не будут достоверными описаниями объективной реальности, даже если эти наблюдения используют передовые технологи, такие как рентгеновские дифрактометры и электронные микроскопы. Теория эволюции опровергает себя, развенчивая собственные ключевые посылки, – логический эквивалент выстрела себе в ногу.

Правда, что эволюция путем естественного отбора, как описывал сам Дарвин, подразумевает существование «органических существ». Но собственные выводы Дарвина из этой теории намекают на то, что настоящая работа выполняется абстрактным алгоритмом – изменчивостью, наследственностью и отбором. «Но если полезные для какого-нибудь органического существа вариации когда-либо встречаются, то особи, характеризующиеся ими, конечно, будут обладать наибольшей вероятностью сохранения в борьбе за жизнь, а в силу строгого принципа наследственности они обнаружат наклонность производить сходное с ними потомство. Этот принцип сохранения, или выживания наиболее приспособленного, я назвал Естественным отбором»{106}.

Алгоритм изменчивости, наследственности и отбора применим к органическим существам, но, как признавал Дарвин, он также применим более широко и к более абстрактным структурам, таким как языки. «Языки, подобно органическим существам, могут быть классифицированы в группы, соподчиненные другим группам, и распределение это может быть или естественным, основанным на их происхождении, или искусственным, основанным на других признаках. Преобладающие языки и диалекты распространяются на далекие пространства и обуславливают постепенное вымирание других языков»{107}.