Дорогой племянник,
мы все время заняты работами на плотине. Работать трудно, дожди пришли рано, по дорогам не пройти — такая грязь.
Еще до муссонов мы успели перекрыть крышу, теперь хоть есть где спать, а то в доме не было бы ни одного сухого местечка.
Вчера мы долго разговаривали о тебе с твоим отцом, он считает, что тебе, наверное, неплохо в Америке: вот уже несколько недель ты нам совсем не пишешь. Не думай, что мы сердимся, нет, нам хотелось, чтобы ты был счастлив. Можешь даже позабыть про нас на какое-то время, но за это время постарайся как можно больше научиться от американцев. Очень важно знать побольше о жизни другого народа, можно сравнивать, что хорошо у нас, что у них. После этого ты лучше начнешь понимать свой собственный народ. Когда вернешься домой, может быть, тебе удастся привезти с собой этот опыт. Многие наши земляки, пожив в Америке, возвращаются на родину с деньгами, но никто из них не обретает их опыт, что дороже всех американских долларов.
Вот несколько недель назад вернулся Кула́с со своими американскими друзьями. Много лет назад он уехал в Калифорнию и стал работать на плантациях. Сейчас он джи-ай и разговаривает, как американец, даже сорит деньгами по-американски. Он раздражает всех нас бесконечными разглагольствованиями, будто в Америке нет бедняков, нет голодных, у всех есть работа, все раскатывают на автомобилях.
Я как-то подошел к нему и сказал прямо в глаза, что ты, мол, больше не филиппинец, ты перестал принадлежать нашему баррио, а стал пустым болтуном. Такое простительно только политикану или мужу, находящемуся под каблуком у жены. Кулас взбеленился и полез ко мне с кулаками. Тут меж нами возникла тетя Клара и закричала: «Ну, ударь меня, ударь вместо него!»
Она вела себя так бесстрашно и так громко кричала, что Кулас стушевался и спрятался за своих американских дружков. Он тут же исчез и даже забыл заплатить мангу Тасио за ламбаног, что они пили, и больше не появлялся. Я хотел было заплатить за него, да манг Тасио не согласился, сказал, что такое зрелище дороже ламбанога, который они выпили. Однако через несколько часов в тот же вечер Кулас прислал одного из своих друзей рассчитаться. Американец перед нами извинился и сказал, что Ник (так он назвал Куласа, хотя того и зовут Николас) тоже извиняется. Понимаешь, Криспин, дело в том, что Кулас когда-то ухаживал за тетей Кларой, но был такой трус, что когда встречался с ней, то терял дар речи. Когда же он наконец набрался мужества и сказал о своей любви, тетя Клара уже сказала мне «да». В отчаянии он покинул баррио и уехал в Америку. Я, кстати, тоже хотел уехать в Америку, но не из-за денег, как ты понимаешь. Мне нравятся люди, нравится учиться у них, передавать людям свои знания, учиться у них мудрости, опыту. Но к тому времени у меня в жизни кое-что произошло. Я об этом никому не рассказывал, боялся стать посмешищем, но тебе расскажу. Понимаешь, я так полюбил тетю Клару, что даже одна мысль о долгой разлуке вызывала у меня боль. Тете Кларе я об этом тоже не рассказывал, но думаю, она все же догадывалась.
Я пишу тебе об этом потому, что ты стал уже достаточно взрослым, чтобы все понять правильно. Мне так хочется, чтобы ты знал, как я верю в тебя и как люблю. Когда вернешься, мы вновь будем вместе. Словом, Криспин, надеюсь, ты привезешь домой тот опыт, который я имею в виду. Будь хорошим! Если бы я спросил тетю Клару, что она хотела бы передать тебе, она наверняка сказала бы: «Да благословит его господь».
Твой любящий дядя Сиано.
Р. S. Если ты еще не купил ботинок, не волнуйся, время есть.
