Как научить ребёнка смотреть хорошее кино

Маленькая волна отправилась на поиски Океана. Ей хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на него. Но никто не знал, где живёт Океан: ни Утёс, который омывался его водами, ни Кит, который бороздил его просторы. Утёс что-то слышал об Океане от своего дедушки, но дедушке верить было нельзя. А Кит и вовсе был уверен в том, что Океана не существует. Наконец маленькая волна повстречала старую и мудрую волну, у которой болело, кажется, всё. Старая волна ничего не сказала про Океан. Но она попросила: «Ты лучше нырни и разотри мне ногу». Отзывчивая маленькая волна повиновалась. И когда она вынырнула, то это был уже Ученик, который, обращаясь к Учителю, воскликнул: «Так вот где Океан! Оказывается, я и есть Океан! И я всегда была им». Так маленькая волна пробудилась к своему океаническому состоянию, или, как говорят мудрецы, пробудилась к полному осознанию своего Истинного «Я». При этом она не перестала быть волной. Она перестала быть только волной. Она перестала быть чем-то, что существует отдельно от великого океана жизни или просто – отдельно от жизни.

Притчу про маленькую волну я рассказывал сотни раз десятком способов. Но она согревает моё сердце. Вот почему я повторяю и повторяю её. С волной может случиться всё, что угодно, в конце концов она изгладится, но бессмертен Океан. Бессмертен, а потому и удивительно спокоен. Вот и мы в качестве бездонного океана жизни не можем быть вычеркнуты из Бытия. Исчезает только волна, а точнее, не исчезает, а скрывается в Океане, устремляясь в его глубины и участвуя, если угодно, в строительстве этих глубин. Великий Океан – это, конечно же, символ. Символ бездонности нашего сердца, за пределами которого не может быть ничего, потому что у поистине глубокого сердца нет границ.

Вернёмся к вопросу о том, что такое хорошее кино и как привить нашим детям вкус к нему. Хорошее кино не существует в отрыве от глубокой жизни. И если мы распробовали вкус глубокой, океанической жизни, то для нас не составит труда узнать её проявления и в «немногословном искусстве».

В одной из «Кинопанорам» актёр Андрей Миронов засунул себе за щёки теннисные шарики и жалостливо пропел: «Мир загадочный и странный под названием кино». До сих пор бегут мурашки, когда вспоминаю его комически-трагическое лицо. Кинематограф довольно молодое искусство и, возможно, навсегда останется таковым. Оно легко завоёвывает континенты, требует миллионных вложений, не устаёт поражать разнообразием форм, и кажется, что его следующий шаг предсказать невозможно. Однако седьмая муза с завидным упорством каждый раз рассказывает одну и ту же историю. О том, как маленькая волна превращается в Океан. О том, как волна, никогда не ставя перед собой такой цели, вдруг осознаёт свою связь с Океаном. Или по какой-то причине ей не удаётся пробудиться к океанической жизни, и волна остаётся отдельным, а значит, глубоко несчастным существом.

Знаменитая книга Джозефа Кэмпбелла «Тысячеликий герой» наделала много шума. К этому исследованию можно по-разному относиться, но в нём содержится чрезвычайно ценная мысль. Американский учёный доказывает, что мы всегда имеем дело с одним героем, цель которого освободиться от «эго», а мы скажем – стать Океаном. Но сразу же оговоримся: стать Океаном – значит обрести глубинное единство с ним. Речь идёт только о единстве, а не о равенстве или превосходстве. Может ли герой потерпеть поражение на этом пути? Например, отрезать себя от всецелостности жизни какой-нибудь теорией или поступком, честолюбивой мечтой или поклонением какому-нибудь идолу. О, да! Такое возможно. Герой может создать культ собственной личности, раздутой до размеров океана, но Океаном не ставшей.

Пушкинская старуха из «Сказки о рыбаке и рыбке» подвела классический итог желаниям волны. «Хочу быть владычицей морскою, / Чтобы жить мне в Окияне-море, / Чтобы служила мне рыбка золотая / И была б у меня на посылках». Чем это закончилось, мы знаем. Волна, которая собралась владеть Океаном, ничего не знает о другой иерархии – власти Океана над нами, власти глубокой жизни над жизнью поверхностной.

Развивая идеи Кэмпбелла, мы вправе предположить, что и История одна, всегда одна, хотя и рассказывается на разные лады. Лучше всего эту мысль выразил немецкий писатель Михаэль Энде, назвав свою замечательную философскую сказку «История, конца которой нет».

Пробуждённая душа всегда и везде дома