Как не слететь с катушек

Никто во время драки не заметил, как Мария Алексеевна успела метнуться в погреб за банкой с прошлогодними огурцами. Почему эта мысль пришла ей в голову, почтенная дама не могла бы сейчас объяснить. Такой у нее был душевный порыв. Она приволокла этот тяжёлый предмет и звезданула им по голове победителя. Действительно, не кирпичом же его надо было приговорить? Хотя тяжёлая стеклянная банка будет покруче кирпича.

– Зачем нам сельская полиция? Своя полиция уже на месте! Парень крепкий – выдержит! – вытянулся в струнку Виталий Николаевич, зачем-то прикладывая солёный огурец к разбитому лбу. – Холодненький. Ой! Твою же дивизию! – вдруг заорал он.

– Что? – обернулась к нему Ася.

– Щиплет-то как! – побагровел Виталий Николаевич.

– Так чего ты солёные огурцы в рассеченную рану суёшь? рассердилась Ася. – Беги, умывайся холодной водой!

Виталий Николаевич поспешил к умывальнику под комментарии Григория, расслабленно привалившегося к стволу яблони.

– Беги, беги, гладиатор! Моя милиция меня бережет! Не сыпь мне соль на рану, она еще болит! Не говори навзрыд…

– Хватит! Поэт-песенник! – прервала его стенания Ася. – Вот, смотрите, у Мартина рана на затылке! Она кровоточит! – повернула она голову Мартина.

– Здесь шить надо, – со знанием дела заметила Мария Алексеевна. Это были ее первые слова после того, как она чуть не прибила Мартина позорным предметом. Действительно, разве эстетично погибнуть, получив по башке прошлогодними консервами?

Но Лебедева она всё-таки спасла. Ведь Мартин в порыве ярости мог соперника запросто задушить. И что тогда было бы делать? Передачи в тюрьму носить?

– В больницу? – вскинула ресницы Ася.

– Я бинт принесу, сейчас перевяжем, – предложила Мария Алексеевна.

Делая перевязку, Яна блеснула профессиональным умением. Пригодилось медицинское образование.

Лебедев, прижимая к садине на лбу холодную бутылку пива из холодильника, ласково посмотрел на Марию Алексеевну.

– Хочу от всего сердца поблагодарить вас, милая Мария Алексеевна, – сказал он, – за ваш выбор. – Мне вы только зуб сломали, а вот Мартину точно не повезло… Как бы бедняга память не потерял.

– Кажется, приходит в себя, – прокомментировала Яна, всё ещё придерживая голову любимого.

Мартин открыл мутные глаза и посмотрел прямо перед собой, словно сквозь время.

– Очнулся, – выдохнула Мария Алексеевна с явным облегчением, что не взяла грех на душу.

– Мартин! – склонилась над любимым Яна – Ты слышишь меня? Мартин, ты как?

Он сфокусировал взгляд на ней и ничего не ответил. Яна похолодела.

– Ты узнаешь меня? Это я – Яна! Мартин!

– Точно ему Мария Алексеевна память отшибла! Теперь он тебя не вспомнит! – обрадовался Виталий Николаевич.

– Янка… – разлепил спёкшиеся губы Мартин. – У меня фейерверк в голове. Что я? Где я? Голова болит нестерпимо… Что со мной случилось? Ты мне изменила?

– Мартин, дорогой мой, приди в себя! Не изменяла я! Думаю только о тебе и в последнее время, если что и было, так это только с тобой!

– У нас мало что было. По твоей вине. Я тебя не отпускал бы от себя ни на минуту. Такая красавица, как ты, не может быть одна, у тебя точно кто-то есть…

– Гляньте, да у него точно крыша поехала! От ревности, – вздохнул Григорий. – Вот и люби красивых баб!

Мария Алексеевна вместе с Яной помогли Мартину сесть.

– Чем это меня? – потрогал он повязку на голове.

– Банкой с огурцами, – ответила Мария Алексеевна виновато. И добавила, поясняя: – Трёхлитровой.

– Банкой меня еще не били, – согласился Мартин совершенно спокойно.

– Извините меня, пожалуйста. Я очень испугалась, что вы убьёте Виталия Николаевича и сами потом сядете в тюрьму. Вас не остановить по-другому было, – теребила веточку в руках Мария Алексеевна.

– Да я не в обиде. Вы всё правильно сделали. Я сам себя не помню. Впал в какое-то безумство, – слабо улыбнулся Мартин. – Надо же… банкой… – Он попытался застегнуть рубашку на несуществующие пуговицы.

А Яна заметила знакомую отметину на его теле. Мартин закрыл ее от пули, заключив в объятия и заслонив собой. Пуля вошла в спину и вылетела между ребрами и селезёнкой сбоку, чудом не задев жизненно важные органы. Правда, кровопотеря была очень значительная. Она дотронулась до шрама рукой непроизвольно нежно и ласково. Мартин вздрогнул и отстранил ее руку.

– Не надо. Извини. – Он сполз со стола в плетеное кресло и обвел глазами собравшихся.

– Я должен извиниться. Простите меня за несдержанность…

– Тебе в больницу надо, – сказала Ася.

– Обойдусь, не в первый раз. Сейчас уже гораздо лучше. Всё нормально.

Мария Алексеевна, как метеор, очень быстро прибиралась на столе.

– Вы не голодны? – посмотрела она на Мартина.

– Я сейчас есть не очень хочу, – вежливо отказался Мартин.

– Хоть немножко…

– Совсем чуть-чуть, – кивнул учтиво Мартин, хотя было видно, что его мутит. Еще бы, такое сотрясение мозга!

– Я сейчас колбаску нарежу, – Мария Алексеевна ринулась на кухню.

Яна молча опустилась на стул напротив Мартина и всё пыталась поймать его взгляд, и всё никак не могла.

– Тебе надо выпить, – дружески придвинулся к Мартину Григорий.

– Думаешь? – покосился на него питерский гость.