Как (не) влюбиться в дракона

Хиё не вышел из кустов, стоял еле заметный в тени. Борзый подошёл ближе, встал, как заворожённый, не двигался и тихо сказал:

— Пленников десять, все одурманены. В доме нет соли. Гадь прячет всю свою кожу.

— Лена спрашивает, Ося жив?

— Да.

— Дам соли, попробуешь её поцеловать, чтобы проверить? — спросила Хильда.

— Нет. Целует только Осю, тот на привязи в недосягаемости, — ответил Сергей Владимирович и покосился на хитрую ведьму, которая его ещё и ревновала. К кому?!

А, ну да! Борзый отвернулся, он же Хильде с Гадей изменил. Вот это он попал, в параллельный мир, мать его.

— Придётся рискнуть, — вздохнул Хиё. — Работай исправно, скоро вытащим тебя.

Они ушли, оставив следователя в рабстве. Совсем скоро за ним пришёл рыжий парень и вернул на кухню, где хозяйка била его плетью, а он не защищался, глядел в никуда, как и положено. Она называла его Обрубком и требовала плотного завтрака.

Три или четыре дня, Борзый сбился со счета. Ему пришлось ещё пить зелье, но в этот раз он подготовился. Будучи без присмотра на кухне перед ночной повинностью, выпил крепкого бульона и пару сырых яиц, что помешало зелью затуманить голову окончательно. Потом пожалел об этом, трезвым с Гадью спать было невозможно. Избитый плетью, он очнулся за печкой. Продрав заплывшие от синяков глаза, он увидел на широких половицах белые тонкие копыта.

— Этот что ли? — крикнула Ля куда-то в трапезную.

— Обрубок его зовут, прикажи пусть бяку испечёт, — донёсся голос хозяйки.

— Пеки бяку, — велела старая Эти, нагнулась и сунула маленький мешочек с какими-то травами. — Со специями положи, — очень тихо сказала она и добавила в полный голос: — Он жалкий какой-то, готовить то хоть умеет?

— Иди сюда, не мешай. Обрубок вкусно готовит.

Ля поцокала копытами обратно. Борзой вскочил на ноги, принялся за работу.

В трапезной сиял отполированный деревянный стол на грубых пнях-ножках. На одном конце сидела хозяйка в высоком кресле, на другом в лёгком синем халатике запахнутом под налитой грудью, соблазняюще изогнувшись, сидела молодая девушка. Лицо её было накрашено, волосы распущены, ноги голые. Ля и Лю сидели по обе стороны от неё, попивали эль хозяйки и принюхалась к аппетитному куску пирога с мясом.

Ленку было не узнать. Она прятала хвост и наколку. Имела такой развратный вид, что Борзый чуть себя не выдал, пристальным взглядом, что скользил по девичьим прелестям.

— Запах потрясающий, — кивнула рогатой седой головой одна из Эти. — Попробуем.

— А ты не будешь? — удивилась Гадь, глядя на девушку с подозрением.

— Не ем, не пью, не курю, — Лена сделала надменно капризное лицо. — Надоело всё.

— Малосолёна, но вкусно, — протянула Ля и Лю ей кивнула в знак одобрения.

— Кули, бяка, — гордо заявила Гадь.

— Ваше высочество, может, выкупим Обрубка себе? — спросила Эти.

— Не надо мне обрубков, — фыркнула девушка, развалившись в своём кресле. — Получается, ты троюродная тётя моего отца?

— По линии Лешего, — согласилась Гадь.

— Я же говорила, что здесь все свои, — кивнула Ля.

— Больше нигде жизни нет, а принцессе нужно развиваться, — подтвердила Лю.

Уже что-то придумали и в гости завалились, как родственницы.

— Завтра уйду на север, ты последняя Эти на моем пути, на востоке никого не осталось. Может развлечёмся? Чем ты тут развлекаешься? — скучающе огляделась Елена.

Гадь Лешевна заулыбалась во все свои острые, как иглы жёлтые зубы. Она хлопнула в ладоши. Получилось не громко, поскольку она не снимала рукавиц. Медленно, как караван в пустыне, выходили её пленники. Молодые, красивые, высокие мужчины встали у стола в одну линию ни по росту, а по цвету. У кресла Лены встал Ося, самый белый из рабов, смотрел своими печальными голубыми глазами поверх кочевницы. Последним самым, черным был приезжий южный парень, он встал у кресла Гади. Между ними русые, рыжие, шатены. Борзой хотел тоже встать с ними, но Гадь рыкнула, и он остался на месте. Даже хорошо, можно крутить глазами и все лицезреть.

Леночка скривила накрашенный рот.

— Самые лучшие, — растерянно сказала хозяйка.

— Нет, — ласково протянула девушка выползая на стол. — Лешвна, я же к тебе пришла, на кой мне мужики человеческие. Я их краше. — Она легко стянула с одного плеча халатик, чуть показав торчащую грудь с розовым изумительным соском.

Нависла пауза. Гадь хлопала глазами, как зверь. Вертикальные зрачки в её глазах расширились. Пасть приоткрылась, оттуда вывалились остатки пирога.

— Никто не жаловался, — покивала Ля хозяйке имения.

То, что подсыпал Борзой в пирог, стало действовать. Гадь разумом ослабла окончательно, впившись взглядом в красивую девицу.

— Как это будет? — отводя в сторону тарелку поинтересовалась она.

И тут Леночка выдала череду ужасных извращений. У следователя уши в трубочку готовы были скрутиться. Он всеми силами успокаивал себя, чтобы не покраснеть и не издать звука. Чудовище за столом покрылось потом.

— Мне нравится. — вожделенно прорычала Гадь. — Хочешь пред этим выпить?

— Хочу трезво тебя запомнить, — подмигнула ей Ленка Иванова и спрятала грудь под халат.