Как не возненавидеть мужа после рождения ребенка

Но даже если папы остаются дома, с помощью своих гаджетов они всегда могут физически присутствовать, а по сути находиться где-то очень далеко. В фильме Джадда Апатоу «Любовь по-взрослому» (This Is 40) многих родителей смешит жизненная сцена, когда герой Пола Радда сидит в туалете, решая кроссворды на айпэде, а его жена, которую играет Лесли Манн, распахивает двери в его персонально-пространственную конфигурацию. «Ты уже четвертый раз за день в туалете окапываешься, – говорит она. – Почему ты все время бежишь?» «Я просто бегаю в туалет, когда мне сильно приспичит», – отвечает он. «А почему запаха нет?» – интересуется она. «Запихнул освежитель дыхания в попу», – успевает огрызнуться он, прежде чем она выхватывает у него планшет и скрывается из виду. «Не нажимай enter! – кричит он с унитаза. – Я еще ход не придумал!»

Когда Том уходит на долгую пробежку или выскакивает за дверь, бросая через плечо, что ему нужно «уладить кое-какие дела», я повторяю себе, что у него, как и у большинства мужчин, есть потребность проводить некоторое время наедине с собой. Но подкрепляется ли это чем-нибудь, кроме предания о «настоящем мужике», которое бытует среди мужчин – и в культуре в целом? Нет ли какой-то эволюционной причины, объясняющей, почему мужчинам не сидится дома? Может, им нужно удостовериться, что на горизонте нет хищников? Я обращаюсь к Джозефу Хенричу, профессору кафедры эволюционной биологии человека Гарвардского университета, чтобы он помог мне разобраться. На первых порах он слишком озадачен известием, что после рождения дочери Том пристрастился к велосипедным прогулкам на длинные дистанции. «Ничего себе, – говорит он. – У меня трое детей, и, насколько я помню, вариант покататься на велосипеде или вообще хоть на чем-нибудь даже не рассматривался. Хотя я бы с удовольствием сплавился на каяках».

Придя в себя, профессор возвращается к моему вопросу. «Так вот, участие мужчин в воспитании детей, особенно грудного возраста, существенно отличается в разных культурах и в разные исторические периоды, – говорит он. – Поэтому эволюционные подходы тут вряд ли применимы». Он предполагает, что теперь, когда мужчины уделяют отцовским обязанностям больше внимания, их жизнь после рождения ребенка меняется гораздо резче по сравнению с предыдущими поколениями. «Думаю, такого рода отлучки могут быть реакцией мужчин на перелом, наступающий в их жизни с появлением детей», – заключает он.

Хелен Фишер заходит с другой стороны. «Я бы сказала, что, колеся по пригородам, ваш муж, во-первых, пытается уйти от переживаний по поводу дел, в которых не чувствует себя мастером, и, таким образом, сберечь свою вегетативную нервную систему. Во-вторых, он, пусть и неосознанно, восстанавливает уровень тестостерона, который резко падает после рождения ребенка. И, в-третьих, отцовство могло послужить для него стимулом держать себя в форме: быть здоровым и успешным человеком, который способен вырастить ребенка и дать ему достойное образование».

В таком ракурсе поведение моего мужа выглядит чуть ли не благородным. Я рассказываю Тому об эволюционных доводах доктора Фишер в его защиту, и он, конечно, горячо их подтверждает.

Жена сердится, что я не помогаю с детьми. Но, когда я пытаюсь подключиться, заканчивается все равно тем, что она все делает сама. Я не могу выиграть.

У психологов есть специальный термин для этой распространенной модели поведения – материнский гейткипинг («привратничество»). Это когда мама может либо широко распахивать ворота, поощряя папу общаться с ребенком, либо наглухо закрывать их, контролируя или ограничивая отцовское участие. Второй вариант может принимать разные формы: от решения всех школьных вопросов без ведома отца до критики приготовленного им обеда («Эй, а овощи где?») или протестов против того, как он резвится с детьми («Тихо, тихо, так и до скорой можно допрыгаться!»).

Матери не всегда осознают, что делают это, но стоит им подать даже невербальный сигнал неодобрения, к примеру закатить глаза или тяжело вздохнуть, как колеблющийся отец испуганно отстраняется. В результате получаем замкнутый круг: чем больше она критикует и командует, тем сильнее он сомневается в себе.

Гейткипинг может проявляться уже на стадии беременности, говорит Сара Шоппе-Салливан из Университета штата Огайо. Согласно результатам ее исследования, уже к третьему триместру некоторые матери решают держать ворота крепко запертыми, если будущие отцы озвучивают сомнения в своей родительской компетентности (хотя до рождения ребенка эта компетентность может быть исключительно теоретической). В другом ее эксперименте молодые родители переодевали ребенка. Одна мать подробно объясняла отцу, что делать, вплоть до перечисления кнопок на одежде малыша, и ее заметно передернуло, когда отец попытался поиграть с крохой.