Как обмануть босса

А я?

Это был тот самый случай, когда фраза о том, что меньше знаешь — крепче спишь, являлась чистейшей правдой.

Конечно, я постаралась сделать вид, что слова Карины меня совершенно не задели. Конечно, я сдержалась, чтобы не узнать подробности, только их мне сейчас и не хватало. Я даже улыбнуться смогла и пожелать соседке по кабинету удачи на свидании, когда та выпорхнула в коридор, кокетливо подмигнув на прощание. И улыбалась еще потом секунд пять закрывшейся двери.

Я и спрятать голову в ладонях осмелилась лишь тогда, когда мысленно досчитала до ста, решив, что Карина теперь точно не захочет вернуться.

Люди, которые говорят, что ложь не давит, врут. Абсолютно точно, железобетонно врут.

Она давит, иногда невыносимо сильно. А еще она пугает, доводит до желания кричать и биться головой об стену.

И иногда ее просто невозможно нести в одиночку, именно поэтому я позвонила Нике. Для начала прошлась по кабинету, поправила макияж, который в потоке эмоций успела подпортить, выпила стакан воды, достала телефон, выбрала контакт сестры и нажала на кнопку вызова.

Рассказать сестре об услышанном теперь было несложно, словно и не было тех дней, когда я скрывала от нее правду. Да что уж говорить, от одной мысли о том, что я врала Нике, теперь хотелось у виска покрутить, настолько идея глупой казалась. И как я вообще несколько недель-то продержалась?

Сестра, как это обычно и бывало, внимательно выслушала меня, узнала все подробности и предложила варианты.

Два. Она всегда так делала.

Я не знаю, как это объяснить, но, несмотря на все наши сходства, мы с Никой никогда не пытались перемешать жизни, судьбы. Каждая всегда делала выбор за себя.

Первая любовь — советы и слезу в подушку. Первый секс — разговоры шепотом до утра, но никакого желания поторопить (удивитесь, но меня). Первые серьезные проблемы — возможность решить, но полная свобода выбора.

Так было и на этот раз.

Ника не пыталась принять решение за меня. Выговорилась, повесила трубку и оставила наедине с собой, а я…

Я терялась. От варианта дождаться субботы и все рассказать, следуя первоначальному плану, до идеи вывалить все сейчас, без долгих прелюдий и красивой обстановки, было рукой подать. Чаша весов склонялась то на одну сторону, то на другую, пока я, наконец, не поняла, что лучше правды ничего нет.

Осознала и поднялась на ноги, решительно дошла практически до самой приемной босса, замедлилась лишь в дверях, однако пауза была недолгой, всего три медленных вдоха и выдоха, а теперь вопрос:

— Владислав Александрович у себя? Он просил… — о чем мы там говорили? — изменения в рекламной кампании согласовать.

— Он уехал. — так сухо, что я даже растерялась.

— Как?

— На машине, как еще. — ну да, а чего я ожидала.

Почему-то в памяти вновь всплыла Карина, однако звонок мобильного прервал поток мыслей.

— Ты уехал? — проговорила вместо приветствия, едва выйдя из приемной.

— Пришлось. — это сожаление? — Дела срочные. Не расстроилась?

— Расстроилась. — призналась честно, хоть настоящая причина подобных эмоций явно не совпадала с той, о которой подумал Влад.

— Ну чего ты. — проговорил он с улыбкой, я чувствовала. — В субботу вернусь, даже соскучиться не успеешь. Обещаю.

— Ну, раз обещаешь… — протянула, стараясь придать тону как можно более беззаботную интонацию. — Тогда ладно.

— Тогда жди.

— Жду.

И тишина в трубке. Вот и поговорили.

Ну не по телефону же было Владу сообщать такую новость?

«Да, скоро увидимся, ой, слушай, чуть не забыла, я тут на самом деле немного не Ника, ты, это, приезжай скорей!».

Вообще не из лучших идея…

Ладно, что я, субботы не дождусь, что ли? Столько времени тянула, а тут каких-то несколько дней пережить. Такая мелочь!

Тем более, что мне было, чем заняться. Детали художественного конкурса все-таки узнать…

Это было бы идеально, но ничего не получалось. В слова преподавателя вникнуть вновь не удавалось, только теперь уже по причине того, что шестеренки в голове усиленно крутились, выдавая самые отвратительные варианты дальнейшего развития событий.

Я подписала заявление на участие, не читая его, отдала нужную сумму для вступительного взноса, еще в инструкциях каких-то расписалась. В общем, если в конечном итоге выяснится, что я отдала кому-то почку, еще и приплатив за это, я, в принципе, не удивлюсь.

Когда я вернулась домой, голова гудела, но события, заготовленные судьбой для этого дня, совершенно не хотели заканчиваться. Я сделала такой вывод, когда в половину десятого вечера на пороге моей съемной квартиры обнаружила Нику в окружении трех чемоданов вещей и ее любимого кактуса Бориса. Любимого настолько горячо, что, будь воля сестры, она бы его и в путешествия с собой брала, и спать рядом укладывала.

— Кажется, я окончательно поругалась с родителями. — ошарашила Ника прямо с порога.

— Чего?

Слова «я», «родители» и «поругалась», произнесенные сестрой, до настоящего момента я вообще ни разу вместе в одном предложении не слышала, поэтому немного зависла, о чем Ника поспешила сообщить.

— А мне обязательно всю историю целиком на лестничной площадке рассказывать или все же можно войти?