Как обмануть смерть

Она кивнула. Ее широко раскрытые глаза впились в мою пропитанную кровью одежду и не отпускали. Либо он обнаружил, что она работает против него, либо больше не нуждался в ее помощи. Первое более вероятно, учитывая его программу вербовки. Отсеять предателей.

— Фин. — Мой желудок сжался. — Фин все еще с ним?

Я решила, что ее слабое покачивание головой означает, что она не знает, а не другой ответ. Насколько я могла видеть, на крыше больше нет скрюченных тел. Никаких следов бывшего охотника и его заложника Кони. Я не могла нянчиться с Элери и надеялась, что она не воспримет мой уход как проявление враждебности. Разве только…

— А Айлин знает, что сегодня происходит? — спросила я. Еще одно покачивание головой, которое я истолковала как «нет». Жаль, что пускать сигнальную ракету, которую я могла бы использовать, чтобы привлечь ее внимание, нет смысла.

Я быстро обыскала остальную часть крыши. Никаких следов присутствия Коула и Фина. На углу северной стороны мне был хорошо виден квартал и зрелище, которое представляло собой благотворительный сбор средств на искусство. На освещённом фасаде театра висел плакат, рекламирующий мероприятие большими печатными буквами. В окнах вестибюля ярко горели красные, золотые и белые огни. Машины и лимузины были припаркованы вдоль всей улицы. Лишь горстка хорошо одетых посетителей задержалась снаружи, некоторые курили, другие болтали. Музыка тоже доносилась оттуда — какая-то бредовая чушь оркестра, которая всегда напоминала мне умирающие трубы.

Все это выглядело так невинно, люди внутри не подозревали об угрозе, таящейся поблизости. Не знали то, что они вот-вот превратятся в закуску для полукровок. Когда-то я испытывала такое же ложное умиротворение, надеясь передохнуть в спальне Даники, пока триады сходились к Сансет-Террас, принося с собой те же разрушения, которые сборище Коула собиралось обрушить на «Паркер-Пэлас».

Я не могла смотреть на очередную бойню.

На северо-востоке, в противоположном конце квартала от театра, был телефон-автомат. Я сосредоточилась на углу, закрыла глаза и скользнула в пролом. Каждая рана горела огнем, боль была жгучей и нестерпимой. В голове стучало, и это не прекратилось, когда я материализовалась возле телефона, все еще сжимая в правой руке импровизированную биту. Проскользнула внутрь, схватила липкую трубку и набрала номер.

— Девять-один-один, что у вас случилось? — проговорил сбивчивый голос.

— В звукозаписывающей будке старого кинотеатра «Паркер-Пэлас» заложена бомба, которая взорвется через пять минут. Лучше спасите свою самую высокую категорию налогоплательщиков, — сказала я и повесила трубку. Рука дрожала, и меня отчаянно тошнило. Полицейская поддержка — лучше, чем ничего.

Я понятия не имела, который час, и мне уже было не до особой скрытности. Держась как можно ближе к зданиям, я побежала к театру, время от времени оглядывая близлежащие крыши. На наличие снайперов, Коула, и всего необычного. Узкий переулок, едва ли три фута шириной, тянулся между театром и дешевым офисным зданием рядом с ним. Я бросилась внутрь, не обращая внимания на удивленный возглас одного из курильщиков в меховой куртке, и стала искать боковой вход.

На полпути я нашла дверь аварийного выхода. Никакой дверной ручки с моей стороны. Дерьмо. Надо как-то туда попасть. Аварийные выходы необходимо держать открытыми по очевидным причинам. Логика подсказывала мне, что с другой стороны был карман пустого пространства. Мне не стоит по ошибке переноситься в твердый объект — или человека.

Головная боль от моего последнего перехода не утихла, но я не могла ждать. Вызвала в себе чувство одиночество, проскользнула в пролом и распалась на части, двигаясь к двери, только чтобы врезаться во что-то красное, электрическое и твердое, что отбросило меня назад. Я врезалась в кирпичную стену противоположного здания, выбив из легких весь воздух. Мои глаза наполнились слезами, в голове стучало, и я соскользнула на влажную землю. Красный продолжал окрашивать мое зрение, толчки силового щита все еще пронизывали мою грудь и живот. Желчь обожгла мне горло, острая и горячая

Внезапный вдох очистил красную пелену у меня в глазах, и я постаралась взять свое дыхание под контроль. Коул уже установил вокруг театра щит. Вот дерьмо!

Поднялась на ноги, опираясь на кирпичную стену, и поборола короткую волну головокружения. Не самый лучший способ начать драку. Я помчалась обратно на улицу, где задержавшаяся пара курильщиков безуспешно пыталась проникнуть в театр. Мужчина в смокинге то и дело тянулся к двери и отдергивал руку, словно обжегшись. Женщина с ним в панике огляделась, а потом увидела меня. Ее подведенные глаза расширились.

— Патрик, — позвала она, цепляясь за мужчину в смокинге.

Патрик повернулся, открыв рот, чтобы что-то сказать, и замер, увидев мою окровавленную, встрепанную фигуру. И мое оружие.

— Сделайте себе гребаное одолжение, — проговорила я с такой угрозой в голосе, что у любого расплавились бы медные яйца, — и идите домой. Вечеринка началась без вас.