Как ограбить швейцарский банк

Джакомо Беллони знал это со времен своей первой работы: для сотрудников банка декабрь – плохой месяц. Надо закрывать счета, проверять балансы, готовиться к подаче статистических данных в первые дни Нового года. У всех сплошные сверхурочные. И вечером тридцать первого декабря всегда какой-нибудь молодой сотрудник сидит безвылазно в банке до часа ночи.

Будто и без того недостаточно забот перед Рождеством!

Нужно не забыть дать знать о себе родственникам и друзьям, нужно ходить на ужины, а когда не можешь, обещать, по крайней мере, встречу в ближайшем будущем. Подожди, вот праздники пройдут, потом посмотрим. Ну, что ты хочешь, до Рождества невозможно выкроить время, но потом… Передай привет своим, только обязательно! Может, забежишь на аперитив?

Аперитивы громоздились друг на друга, как обломки на свалке, заслоняя в конце концов пейзаж. Но настоящей головной болью для директора Беллони были подарки. Каждый год он позволял себе подумать о них во второй половине дня двадцать четвертого декабря, украдкой просачиваясь в ювелирный магазин.

Но в этом году он решил обойтись без стрессов.

Взял полдня отгула в четверг семнадцатого декабря – под тем предлогом, что ему придется работать в воскресенье. Поехал в Гранча, на юг от Лугано, и забрался в крупный торговый центр. Это было знаменательное начинание. Директор Беллони миновал табуны изнуренных семейных пар, обогнул отцов, пытающихся решить, какую же выбрать игру для плейстейшен, уклонился от дам среднего возраста, которые, поддавшись таинственному порыву, опустошали полки с товарами из рождественской распродажи.

Наконец он приобрел шахматную доску для старшего сына, флакончик духов для средней дочери и чайный сервиз из цветного пластика для младшей. Жене купил янтарное ожерелье, серебряный браслет и шкатулку с лучшими фильмами Одри Хепберн. Потом нашел бутылку виски для тестя, красный цветок для тещи, иллюстрированную книгу о горных прогулках для отца и диск Фрэнка Синатры для матери. Оставались еще две сестры и трое-четверо друзей, но директор Беллони решил не перебарщивать, во всяком случае, в первом раунде.

На следующий день, в пятницу, к рабочему дню он готовился с удовольствием. Семейство Беллони жило в квартале Равеккья, невдалеке от банка, поэтому директор мог ходить на работу пешком. Пятнадцатиминутная прогулка, легкая разминка после завтрака. Зимой он защищался от холода ярким шарфом (подарок на предыдущее Рождество) и фетровой шляпой. Входя в банк, он всегда был в хорошем настроении.

– Здравствуйте, господин директор! – Джузеппе, охранник на входе, качнул головой в знак приветствия. – Холодный воздух сегодня утром…

– Снежный воздух, дорогой Джузеппе! – Директор прошел, не останавливаясь, мимо будки охранника и поздоровался с сотрудницей за окошком. Затем направился к лифту, миновав пластиковую елку с мигающими лампочками. Рабочие кабинеты находились на втором этаже. Поднимаясь, он снял шарф и шляпу: помещения были перегреты, так что большинство сотрудников работало в одних рубашках.

Кабинет Беллони был угловой комнатой в конце коридора. Два больших окна, сзади и сбоку от письменного стола, позволяли обходиться без искусственного света в течение дня. Но в восемь утра было еще темно, так что Беллони зажег главный светильник и настольную лампу. Кабинет был уютным, хотя и простым. Директор не держал здесь личных фотографий, за исключением одной – с женой и детьми. На стенах – картины Нага Арнольди [43] и Феличе Филиппини. [44] Перед письменным столом – два кресла, из тех, что заглатывают гостей, осмелившихся откинуться на спинку.

У самого же Беллони был крутящийся стул, обитый черной кожей. На поверхности стола – ничего. Сбоку – монитор и клавиатура компьютера. Директор снял очки с целлулоидной оправой, элегантные и спортивные (по мнению оптика, который их ему продал). Он протер линзы, снова надел очки. Потом обернулся посмотреть на свое отражение в оконном стекле. Удовлетворенно вздохнул. Он был в своем маленьком царстве. Каждый жест обдуман, каждое слово взвешенно. Тут, внутри, не было места для криков толпы, для предрождественской сумятицы с осложнением в виде коллективной лихорадки…

Зазвонил телефон.

– Господин директор? – Это была Беатриче, его секретарша. – Вас спрашивает господин Коллер, из Цюриха.

Она не спросила, нужно ли переводить на него звонок… Цюрих всегда пользовался приоритетом.

– Господин Коллер, – сказал Беллони по-немецки. – Приятно слышать вас. Как там дела в Цюрихе?

– Хорошо, хотя здесь холодно! Завидую вам и другим коллегам, ведь вы можете нежиться в тичинском климате.

Беллони издал вежливый смешок. Трудно объяснить соотечественникам из немецкой Швейцарии, что Тичино не тропическая страна.

– Я звоню вам в связи с той операцией, в воскресенье…

– Конечно. – Беллони держал ухо востро. – Мы готовы.

– Хорошо. Тогда через несколько минут я пришлю вам телефон господина Клаудио Мелато. На всякий случай. Это он привезет деньги. После вы можете послать мне мейл, чтобы сказать, что все прошло хорошо.

– Конечно. Нужно ли мне договариваться с господином Мелато?