Как он похож на ангела

– Она говорит больше других.

– Обо мне?

– Да.

– Что она тебе говорила?

– Разное.

– Карма, перестань, – свирепо сказал он. – Ты просто тянешь время. Зря стараешься, я сейчас вытащу тебя из машины.

– А я закричу! Я кричу очень пронзительно, а эхо здесь гулкое. Они услышат, прибегут и подумают, что вы хотели меня украсть. Учитель страшно разозлится, он даже может вас убить! Вы не представляете, какой он, когда злится.

– Он и тебя может убить.

– Пожалуйста! Мне тут все опостылело.

– Ну, пеняй на себя.

Куинн потащил ее из машины. Она сделала глубокий вдох, открыла рот, и Куинн еле успел зажать его ладонью.

– Слушай, ты, безумная девчонка! Ты нас обоих погубишь! Я не могу взять тебя в Сан-Феличе. Тебе нужны деньги, одежда, дом, семья. Здесь ты, по крайней море, в безопасности. Подожди немного, скоро ты сможешь уехать отсюда, не спрашивая разрешения. Ты меня слушаешь, Карма?

Она кивнула.

– Обещаешь не кричать, если я уберу руку? Будем говорить серьезно?

Она снова кивнула.

– Хорошо.

Он отпустил ее и в изнеможении привалился к сиденью.

– Больно было?

– Нет.

– Сколько тебе лет, Карма?

– Скоро двадцать один.

– Понимаю, но как скоро?

– Сейчас мне шестнадцать, – сказала она, помолчав. – Но я уверена, что найду работу и заработаю на мазь для лица. Тогда я буду выглядеть не хуже других.

– Ты очень хорошенькая.

– Да? А эти ужасные прыщи? Все говорят, что они пройдут, когда я вырасту, но они никогда не пройдут! Мне нужны деньги на мазь. В прошлом году, когда я ходила в школу, одна учительница сказала, что есть такая мазь, антиугрин. Эта учительница говорила, что у нее в детстве тоже были угри и что она понимает, каково мне. Какая она была хорошая!

– Вот почему ты рвешься в город? Чтобы купить мазь?

– Ее я купила бы первым делом, – сказала Карма, трогая руками щеки. – Она мне очень нужна.

– А если я пообещаю, что куплю антиугрин и передам его тебе? Отложишь тогда отъезд в город до тех пор, пока не сможешь жить самостоятельно?

Она долго думала, наматывая на палец прядь волос.

– Вы просто хотите от меня отделаться.

– Правильно, но помочь тебе я тоже хочу.

– А когда вы ее купите?

– Очень скоро.

– А как вы узнаете, что это та самая мазь?

– Спрошу у аптекаря.

Она повернулась и серьезно взглянула на него.

– Вы думаете, я буду такой же красивой, как другие девочки в школе?

– Конечно, будешь!

Уже совсем стемнело, но Карма продолжала сидеть в машине.

– Тут все такие уродливые, – сказала она. – И грязные. Полы чище, чем мы. В школе был душ с горячей водой и настоящее мыло, и каждому давали большое белое полотенце.

– Ты давно живешь в Башне, Карма?

– Четыре года.

– А до этого?

– Мы жили в горах Сан-Габриэль на юге. Там у нас были дома хуже сараев. А потом появилась Мать Пуреса и построила Башню.

– Она вступила в общину?

– Да. Мать Пуреса очень богатая. Других таких у нас нет. Я думаю, богатые слишком озабочены тем, как потратить деньги на земле, им не до вечной жизни.

– Ты боишься, Карма?

– Когда Учитель на меня смотрит – да. Но Сестру Благодать не боюсь. На самом деле я ее не так уж ненавижу. Она каждый день молится, чтобы у меня прошли угри.

– Ты знаешь, где она сейчас?

– Да, все знают – в Уединении.

– Сколько она там пробудет?

– Пять дней. Наказание всегда длится пять дней.

– Ты знаешь, за что ее наказали?

Карма покачала головой.

– Она говорила о чем-то с Учителем и Братом Венец, но очень тихо. Потом мы с мамой пошли готовить обед, а когда вернулись, Сестры Благодать уже не было, а Брат Голос сидел у печки, согнувшись, и плакал. Он без Сестры Благодать шагу ступить не может, она с ним нянчится, как с ребенком, особенно когда он болеет. А Брат Венец ужасно радовался, потому что он злее сатаны.

– Брат Венец давно к вам пришел?

– Примерно через год после того, как построили Башню. Года три назад.

– А Сестра Благодать?

– Она жила с нами еще в горах Сан-Габриэль. Почти все, кто сейчас здесь, там жили, не считая других, которые ушли, потому что поссорились с Учителем. Как мой отец.

– Где сейчас твой отец, Карма?

– Не знаю, – прошептала она. – И спрашивать об этом нельзя. Когда кого-то исключают из общины, даже имя его нельзя употреблять.

– Ты когда-нибудь слышала о человеке, которого зовут Патрик О'Горман?

– Нет.

– Можешь запомнить это имя – Патрик О'Горман?

– Да, а что?

– Ты мне очень поможешь, если будешь слушать, не произнесет ли его кто-нибудь. И пусть это будет нашей тайной, как мазь. Договорились?

– Да. – Она потрогала щеки, лоб, подбородок.

– Вы правда думаете, что я буду красивой, когда пройдут угри?

– Не сомневаюсь.

– Как вы перешлете мазь? Учитель вскрывает всю почту и выбрасывает лекарства. Он считает, что помогает только вера, а не доктора и лекарства.

– Я ее сам тебе привезу.

Было темно, и Куинн скорее почувствовал, чем увидел, как она то ли протестующе, то ли испуганно вытянула вперед руку.

– Не надо, мистер Куинн, они против того, чтобы вы приезжали. Они говорят, что вы хотите причинить нам зло.

– Это не так. Сама по себе община меня не интересует.

– Почему же вы приезжаете?

– Первый раз – случайно, второй – чтобы повидаться с Сестрой Благодать. Она просила меня узнать кое о чем.

– Честное слово?