Как он похож на ангела

— Я молился у себя в комнате и не видел, но, по-моему, это очевидно: Брат Терпение был несчастным человеком, бремя забот оказалось ему не по силам, и он покончил с ними способом, который я не могу оправдать, но который вызывает у меня глубочайшее сострадание.

— Он бросился с Башни?

— Да. Наверное, я виноват в том, что недооценил степень его отчаяния. — Вздох Учителя скорее напоминал стон. — Если это так, пусть Господь простит меня, а ему ниспошлет вечное блаженство.

— Если вы не видели, как он прыгнул, почему вы так быстро спустились?

— Я услышал, как закричала Мать Пуреса, выбежал на галерею и увидел, что она стоит над телом Брата и кричит, чтобы он перестал притворяться и встал. Когда я окликнул ее, она убежала. Я спустился вниз и, убедившись, что ничем не могу помочь бедному Брату Терпение, поспешил за ней. По дороге я встретил Сестру Смирение и Брата Венец и попросил их помочь.

— Значит, остальные еще не знают о Хейвуде?

— Нет. — Учитель глотнул и вытер рукавом пот с лица. — Вы… вы назвали его Хейвудом?

— Так его зовут.

— Он был вашим другом?

— Я знаю его семью.

— Он говорил мне, что у него больше нет семьи, что он один в этом мире. Значит, он мне лгал? Вы это хотите сказать?

— Я говорю только, что у него есть мать, две сестры и невеста.

Учитель вздрогнул, как от удара, но не потому, что у Хейвуда оказалась семья, а потому, что тот его обманул. Это было тяжелым испытанием для его самолюбия. Опустив голову, он сказал:

— Я уверен, что это не было намеренной ложью. Он чувствовал себя одиноким, не связанным духовно ни с кем из людей. Вот вам и объяснение.

— Вы поверили, что он хочет жить здесь?

— Разумеется! Зачем ему было стремиться к нам? Мы живем очень нелегкой жизнью.

— Что вы собираетесь делать?

— Делать?

— С трупом.

— Забота о живых — такая же часть нашей жизни, как и забота о мертвых, — сказал Учитель. — Мы похороним его достойно.

— Не сообщая властям?

— Я здесь власть.

— Шериф, коронер, судья, врач, патологоанатом, душеприказчик?

— Да, это все я. И пожалуйста, избавьте меня от вашей неуместной иронии, мистер Куинн.

— У вас много обязанностей, Учитель.

— Бог дал мне силы исполнять их, — спокойно сказал Учитель, — и понимание того, как исполнять.

— Шериф может быть другого мнения.

— У шерифа свои дела, а у меня свои.

— Но существуют законы, и их действие распространяется на вас тоже. О смерти Хейвуда надо сообщить властям. Если не вы, то я это сделаю.

— Зачем? — спросил Учитель. — Мы тихие, безобидные люди. Мы никому не причиняем зла, не просим привилегий, мы всего лишь хотим жить, как избрали.

— Хорошо, тогда скажем так: к вам из грешного мира пришел человек и вскоре погиб. Это дело шерифа.

— Брат Ангельское Терпение был одним из нас, мистер Куинн.

— Это был Джордж Хейвуд, — сказал Куинн. — Торговец недвижимостью из Чикото. Не знаю, что он у вас искал, но спасение души в его планы не входило.

— Бог да простит вам богохульство, мистер Куинн. Брат Терпение был Истинно Верующим.

— Это вы Истинно Верующий, а не Хейвуд.

— Его фамилия Мартин. Он был банкиром из Сан-Диего, одиноким, измученным человеком.

В какой-то момент Куинну показалось, что он на самом деле ошибся и зеленый «понтиак» — «совпадение». Но затем он увидел тревогу в глазах Учителя, услышал сомнение в его голосе.

— Хьюберт Мартин. Его жена умерла два месяца назад…

— Десять лет назад.

— Он чувствовал себя потерянным и одиноким.

— У него рыжая подруга по имени Вилли Кинг.

Учитель привалился к арке, словно груз неожиданной правды был слишком тяжел для него.

— Значит… значит, он не искал спасения?

— Нет.

— Зачем же тогда он пришел сюда? Чтобы обмануть нас, ограбить? Но у нас нечего красть, а свою машину он отдал в общее пользование. У нас очень мало денег.

— Возможно, он думал, что их у вас много?

— Нет! Я подробно объяснил ему систему натурального хозяйства, которым мы живем. Я даже показал ему наши расходные книги, чтобы он убедился, как мало мы тратим. Деньги нам нужны только на бензин, или на запасные части для трактора, или на очки, если у кого-то ухудшится зрение.

— Хейвуда это заинтересовано?

— Да, очень. Поскольку он был банкиром…

— Торговцем недвижимостью.

— Ах да, я забыл… Какой ужасный день. Извините, мистер Куинн, мне надо сообщить печальную весть Братьям и Сестрам и попросить Сестру Благодать заняться телом.

— Лучше будет ничего не трогать до приезда шерифа.

— Шериф, да… Вы ему, конечно, сообщите.

— У меня нет выбора.

— Пожалуйста, я вас очень прошу, не говорите им о Матери Пуресе. Допрос ее испугает. Она как ребенок.

— Дети бывают иногда жестокими и способны на насилие.

— Она жестока только на словах и слишком слаба телом, чтобы столкнуть вниз мужчину. Да простит мне Бог саму мысль об этом.

Опустив руку в складки одеяния, он вынул ключ, и Куинн с удивлением увидал, что это ключ зажигания от его машины.

— Вы хотели задержать меня здесь? — спросил он.